Капитан Блад - Блад - Удачи капитана БладаПриключения >> Приключения >> Переводы >> Сабатини, Рафаэль >> Капитан Блад Читать целиком Рафаэль Сабатини. Удачи капитана Блада
---------------------------------------------------------------
Перевод с английского В.Тирдатоаа
Повести. Пер. с англ. -- М.: Студия "Фора-Фильм", 1990.
OCR, spellcheck: Сергей Васильченко, 1.6.2000
---------------------------------------------------------------
В книге известного советскому читателю Рафаэля Сабатини (1875 -- 1950)
шесть повестей продолжают обширную "Одиссею" капитана Блада. Его ждет масса
новых захватывающих приключений знаменитого пирата.
На русском языке издается впервые.
Для массового читателя.
Создатель бессмертного капитана Блада, английский писатель Рафаэль
Сабатини (1875 -- 1950), -- один из наиболее интересных авторов
историко-приключенческой литературы первой половины нашего столетия. Сын
оперных артистов -- отцаитальянца (маэстро кавалера Винченцо Сабатини) и
материангличанки, -- он родился в небольшом итальянском городке Ези, учился
в швейцарской школе и португальском лицее, после чего отправился в Лондон,
чтобы по настоянию отца преуспеть на поприще коммерции. С юношеских лет
свободно владея несколькими языками, он смог получить место клерка в крупной
фирме. Но бизнес не интересовал Рафаэля, и он обратился к журналистике.
Опубликовав в газете, где он сотрудничал, несколько рассказов, Сабатини с
первых лет XX века начинает выпускать в свет свои романы, постепенно
завоевывая популярность.
По собственному признанию, "не интересовавшийся ничем, кроме истории",
писатель, называемый критикой "Александром Дюма современной беллетристики",
делал персонажами своих книг людей минувших эпох, как существовавших в
действительности -- от Цезаря Борджа, Торквемады, Лжедимитрия до Робеспьера,
Шарлотты Корде и герцога Веллингтона, -- так и вымышленных героев. Подлинную
славу принесли ему романы "Морской ястреб", "Рыцарь таверны", "Западня", а
особенно роман о французской революции "Скарамуш", написанный в 1920 году, и
книги о капитане Бладе.
Тема моря, приключения вольных корсаров всегда волновали воображение
Сабатини, присутствуя во многих его произведениях ("Морской ястреб", "Черный
лебедь" и др.). Однако наиболее яркое воплощение они обрели в романе
"Одиссея капитана Блада" (1922), сразу принесшем ему всемирную известность и
в 1935 году экранизированном выдающимся американским режиссером Майклом
Кертицем при участии звезд Голливуда Эррола Флинна (Блад), Оливии де
Хэвалленд (Арабелла) и Бэзила Рэбоуна (Левассер). Взяв за основу отдельные
факты биографии знаменитого английского пирата Генри Моргана, нисколько не
уступавшего в жестокости своим противникам-испанцам, Сабатини создал
обаятельный образ корсара-джентльмена, чуждого злобе, стяжательству,
несправедливости. Не в силах расстаться с любимым героем, писатель сочинил в
30-е годы еще три книги о нем, построенные в виде сборников связанных между
собой рассказов -- "Хроника капитана Блада", "Капитан Блад возвращается" и
"Удачи капитана Блада".
Несмотря на успех многих произведений, Сабатини пришлось пережить годы
невнимания и даже забвения. Когда писатель скончался, расцвет его славы был
далеко позади. Конечно, в какой-то мере основания для этого дает его
творчество, весьма неоднородное по качеству. Многие книги Сабатини,
примитивные по сюжету и лишенные ярких художественных образов ("Глупец
фортуны", "Попрание лилий" и др.), забыты по заслугам. Однако, к сожалению,
это коснулось и его лучших книг, издающихся даже в Англии и Соединенных
Штатах крайне редко. Подобно тому, как классические образцы приключенческого
кино на Западе -- вестерны, детективы, фильмы "плаща и шпага" -- сменила
видеомакулатура и похождениях суперменов, компенсирующих своими физическими
достоинствами полное отсутствие интеллекта, так и в приключенческой
литературе герой типа капитана Блада, благородного и великодушного рыцаря
без страха и упрека, хранящего безупречную верность даме своего сердца,
оказался ненужным современному ее потребителю (в историко-приключенческом
жанре наибольшим успехом продолжает пользоваться эпопея об Анжелике супругов
Голон, отличающаяся вопиющей пошлостью и безграмотностью, зато содержащая
необходимый сексуальный "техминимум" -- естественно, в такой компании
капитану Бладу делать нечего).
В итоге Сабатини в настоящее время, пожалуй, как это ни парадоксально,
наиболее популярен в нашей стране. Хотя популярность эта касается
исключительно двух романов о капитане Бладе -- переведенный в незапамятные
времена "Морской ястреб" никогда не переиздавался, другие произведения и
вовсе неизвестны.
Знакомство нашего читателя с творчеством Сабатини началось с публикации
во второй половине 50-х годов "Одиссеи капитана Блада". В 1969 году, во
второй серии подписной "Библиотеки приключений", вместе с "Одиссеей" была
напечатана "Хроника капитана Блада". С тех пор оба романа продолжают
переиздаваться, причем в книжных магазинах их и ныне приобрести невозможно.
Две другие книги о капитане Бладе, однако, продолжают оставаться
неизвестными -- лишь глава "Избавление" из "Удач капитана Блада" появилась в
60-х годах в журнале "Дон" в сокращенном переводе. Одна из причин этого --
отсутствие романов Сабатини на прилавках книжных магазинов Англии и США
(автору этих строк до сих пор не удается заполучить книгу "Капитан Блад
возвращается", даже используя зарубежные связи).
Пока что читателю предлагается первый перевод на русский язык
заключительного романа серии -- "Удачи капитана Блада". Как и в предыдущих
книгах, герой сохраняет благородство и обаяние, а приключения его отличаются
свежестью и изобретательностью. Жаль только, что в главе "Святотатство"
писатель заставляет Блада выручать представителя грязной профессии
работорговли из беды, вполне им заслуженной. Подобный поступок, вполне
естественный среди подлинных корсаров, кажется странным диссонансом, будучи
совершенным идеальным героем. Но в целом недостатки, присущие даже лучшим
произведениям Сабатини, в том числе и "Скарамушу", -- отсутствие
психологической глубины и многомерности образов, многословие и
декларативность -- практически незаметны в книгах о Бладе, полностью
компенсируясь увлекательностью сюжетного развития.
Представляя новую книгу о капитане Бладе, хочется надеяться, что
встреча с любимым героем принесет радость как юному, так и взрослому
читателю.
В. Тирдатов
ПАСТЬ ДРАКОНА
I
Великолепный фрегат[1] носящий имя "Сан-Фелипе", в котором сочетались
благочестие и верноподданность[2], отличался удивительной четкостью и
красотой линий и богатством внутренней отделки, что было присуще большинству
судов, сооружавшихся на верфях Испании.
Просторная каюта, полная солнечного света, который лился сквозь
кормовые окна, открытые над пенящейся в кильватере[3] водой, радовала глаз
роскошной резной мебелью, зеленым бархатом драпировок и позолотой украшенных
орнаментом панелей.
Питер Блад, теперешний владелец фрегата, временно вернувшийся к своей
первоначальной профессии хирурга, склонился над испанцем, лежащим на
кушетке. Его точеные сильные руки уверенными движениями меняли повязку на
сломанном бедре испанца. Наложив пластырь, держащий лубок, Блад выпрямился и
кивком отпустил негра-стюарда, присутствовавшего при операции.
-- Все в порядке, дон Иларио, -- заговорил он на безупречном испанском
языке. -- Теперь я даю вам слово, что вы снова сможете ходить на двух ногах.
Слабая улыбка мелькнула на измученном лице пациента Блада, озарив его
аристократические черты.
-- За это чудо, -- сказал он, -- я должен благодарить Бога и вас.
-- Здесь нет никакого чуда -- просто хирургия.
-- Значит, вы хирург? Это уже само по себе чудо. Вряд ли мне поверят,
если я кому-то расскажу, что меня вылечил капитан Блад.
1 Фрегат -- большой трехмачтовый двухпалубный парусный корабль.
2 Название корабля "Сан-Фелипе" означает "Святой Филипп", в то же время
Филипп -- имя короля Испании. (Здесь и далее примечания переводчика.)
3 Кильватер -- след за кормой плывущего корабля.
Капитан, высокий и гибкий, аккуратно спустил рукава своей батистовой
рубашки. Из-под черных бровей ярко-голубые глаза, цвет которых казался
особенно удивительным на фоне смуглого, загорелого, ястребиного лица,
задумчиво окинули взглядом испанца.
-- Врач всегда остается врачом, -- объяснил он. -- А я, как вы,
возможно, слышали, раньше был им.
-- К счастью для себя, я убедился в этом на собственном опыте. Но какая
странная причуда судьбы превратила вас из врача в пирата?
-- Мои огорчения начались с того, -- улыбнулся капитан Блад, -- что я,
как и в случае с вами, выполнил свой долг врача, позаботившись о раненом
человеке, не принимая во внимание то, каким образом он был ранен. Это был
один из повстанцев, сражавшихся под знаменами герцога Монмута[1]. А по
законам, принятым в христианских странах, человек, оказавший мятежнику
медицинскую помощь, сам, в свою очередь, становится мятежником, Я был пойман
на месте преступления, перевязывая ему рану, и за это был приговорен к
смерти. Но приговор изменили -- отнюдь не из милосердия, а потому что на
плантациях требовались рабы. Вместе с другими несчастными меня перевезли
через океан я продали в рабство на Барбадос[2]. Мне удалось бежать, и с тех
пор вместо доктора Блада появился капитан Блад. Но в теле корсара еще не
погиб дух врача, как вы сами могли убедиться, дон Иларио.
-- К моему величайшему счастью и глубокой признательности к вам. И дух
врача продолжает заниматься милосердными поступками, которые однажды
оказались для него пагубными?
-- Увы! -- Живые глаза капитана изучающе оглядели испанца, заметив
румянец, появившийся на его бледных щеках, и странное выражение взгляда.
-- Вы не боитесь, что история может повториться?
-- Я вообще ничего не боюсь, -- сказал капитан Блад, протягивая руку за
своим черным, отделанным серебром камзолом. Расправив брабантские кружевные
манжеты, он тряхнул локонами черного парика и выпрямился, являя собой
воплощение мужества и элегантности, более уместное в галереях Эскуриала[3],
нежели на квартердеке[4] пиратского корабля.
-- Теперь отдыхайте. Постарайтесь поспать до восьми склянок[5]. Хотя
никаких признаков жара у вас нет, все же я предписываю вам полный покой.
Когда пробьет восемь склянок, я вернусь.
1 Монмут Джеймс Скотт (1649 -- 1685) -- побочный сын английского короля
Карла II. В 1685 году пытался захватить престол, занимаемый королем Иаковом
II, но был взят в плен и казнен.
2 Барбадос -- остров в Карибском море из группы Больших Антильских
островов.
3 Эскуриал -- дворец испанских королей.
4 Квартердек -- приподнятый участок верхней палубы в кормовой части
корабля.
5 Склянки -- удары вахтенного в колокол каждые полчаса.
Пациент, однако, не намеревался пребывать в состоянии полного покоя.
-- Дон Педро... Прежде чем вы уйдете... Я поставлен в крайне неловкое
положение. Будучи столь обязанным вам, я не считаю себя вправе лгать. Я
обманывал вас.
На тонких губах Блада мелькнула ироническая улыбка.
-- Мне самому тоже немало приходилось обманывать многих.
-- Но здесь есть разница. Моя честь восстает против этого. -- И глядя
прямо в глаза капитану, дои Иларио продолжал: -- Вы знаете меня только как
одного из четырех потерпевших кораблекрушение испанцев, которых вы сняли с
рифов СентВинсента[1] и великодушно обещали высадить в Сан-Доминго[2]. Но
долг велит мне сообщить вам всю правду.
Слова испанца, казалось, забавляли Блада.
-- Сомневаюсь, чтобы вы смогли добавить что-либо, неизвестное мне. Вы
дон Иларио де Сааведра, назначенный королем Испании новым губернатором
Эспаньолы[3]. До того как шторм потопил ваш корабль, он входил в эскадру
маркиза Риконете, совместно с которым вы намеревались уничтожить проклятого
пирата и флибустьера, врага Господа Бога и Испании по имени Питер Блад.
На лице дона Иларио отразилось глубочайшее удивление и изумление.
-- Virgin Santissima![4] Вы знаете это?
-- С благоразумием, заслуживающим всяческой похвалы, вы положили ваш
патент в карман, когда ваш корабль пошел ко дну. С не менее похвальным
благоразумием я обыскал ваш костюм вскоре после того, как принял вас на
борт. В нашей профессии не приходится быть разборчивым.
Но это простое объяснение еще более удивило испанца.
-- И, несмотря на это, вы не только лечите меня, но и в самом деле
везете в Сан-Доминго! -- Выражение его лица внезапно изменилось. -- Ага,
понимаю. Вы рассчитываете на мою признательность...
-- Признательность? -- прервал его капитан Блад и рассмеялся. -- Это
последнее чувство, на которое я стал бы рассчитывать. Я вообще, сеньор,
рассчитываю только на себя. Как я уже сказал вам, я ничего не боюсь. Ваша
благодарность относится к врачу, а не к пирату, поэтому на нее не приходится
особенно надеяться. Не тревожьте себя проблемой выбора между долгом перед
вашим королем и мной. Я предупрежден, и этого для меня достаточно. Спите
спокойно, дон Иларио.
1 Сент-Винсент -- пролив и остров (один из Малых Антильских островов) в
Карибском море.
2 Сан-Доминго -- столица испанской части острова Гаити (ныне
Доминиканской Республики).
3 Эспаньола -- испанское название Гаити.
4 Пресвятая Дева! (лат.)
И Блад удалился, оставив испанца окончательно сбитым с толку.
Выйдя на шкафут[1], где слонялось без дела несколько десятков пиратов,
он заметил, что небо уже не так чисто и безоблачно, как раньше.
Погода вообще стала неустойчивой после урагана, разразившегося десять
дней назад и забросившего дона Иларио с его тремя попутчиками на скалистый
островок, откуда они были взяты на борт "Сан-Фелипе". В результате постоянно
сменяющих друг друга штормов и штилей фрегат все еще находился в двадцати
милях от Саоны[2]. Корабль еле-еле полз по яркофиолетовым, точно смазанным
маслом, волнам; паруса его то надувались, то повисали. Видневшиеся невдалеке
по правому борту гористые берега Эспаньолы сейчас растаяли в туманной дымке.
-- Надвигается очередной шквал, капитан, -- сказал Бладу стоящий на
корме штурман[3] Чеффинч. -- Я начинаю сомневаться, что мы вообще
когда-нибудь доберемся до Сан-Доминго. Мы взяли на борт Иону[4].
Чеффинч не обманулся в своих предположениях. В полдень с запада подул
сильный ветер, вскоре перешедший в шторм. Никто из команды не сомневался,
что раньше полуночи им не добраться до Сан-Доминго. Под потоками дождя,
раскатами грома, захлестывающими палубу волнами "Сан-Фелипе" боролся с
бурей, отбросившей его к северо-западу. Шторм терзал корабль до рассвета;
лишь после восхода солнца море относительно успокоилось, и фрегат подучил
возможность потихоньку зализывать раны. Кормовые поручни и вертлюжные
пушки[5] снесло за борт; ветер сорвал с утлегаря[6] одну из лодок, и ее
обломки запутались в носовых цепях.
Однако наибольшей неприятностью была треснувшая гротмачта[7], которая
стала не только бесполезной, а даже угрожающей целости фрегата. В то же
время шторм продвинул их ближе к цели. Меньше чем в пяти милях[8] к северу
находился Эль-Росарио, за которым лежал Сан-Доминго. В водах этой испанской
гавани, под дулами пушек форта, дон Иларио ради собственной безопасности был
вынужден давать Бладу необходимые указания.
1 Шкафут -- участок палубы корабля между фок- и гротмачтами.
2 Саона -- островок у юго-восточного побережья Гаити.
3 Штурман -- помощник капитана по судовождению.
4 Пророка Иону, поступившего вопреки воле Бога, моряки бросили за борт,
чтобы утихомирить бурю (Библия, Книга Ионы, глава I).
5 Вертлюжные пушки -- палубные орудия, вращающиеся вокруг собственной
оси.
6 Утлегарь -- участок носового отдела рангоута парусного корабля.
7 Грот-мачта -- вторая от носа мачта.
8 Миля морская -- 1852 метра.
Ранним утром потрепанный бурей корабль с едва колеблемыми легким
ветерком парусами на фок- и бизань-мачтах[1] и без единого клочка материи,
за исключением кастильского флага на грот-мачте, проплыл мимо созданного
природой мола, постепенно размываемого приливами Осамы[2], и сквозь узкий
пролив, известный под названием Пасть Дракона, проник в гавань СанДоминго.
Пройдя восемь саженей[3] вдоль берега, который образовался, как и мол,
в результате скопления кораллов, принявшего форму островка менее четверти
мили шириной и около мили длиной с небольшой грядой посредине, где росло
несколько пальм, "Сан-Фелипе" бросил якорь и приветствовал пушечным салютом,
прогремевшим на всю гавань, Сан-Доминго -- один из самых красивых городов
Новой Испании.
Казавшийся ослепительно белым на фоне обрамлявших его изумрудно-зеленых
саванн город изобиловал площадями, дворцами и церквами, словно перевезенными
из Кастилии и увенчанными шпилем собора, где хранились останки Колумба. На
белом молу началась суета, и вскоре к "Сан-Фелипе" направилась позолоченная
двадцативесельная барка, сопровождаемая несколькими лодками, над которой
развевался красно-желтый флаг Испании.
Под красным, окаймленным золотом навесом сидел полный смуглый сеньор в
светло-коричневом костюме из тафты и в широкополой шляпе с пером.
Тяжело дыша и обливаясь потом, он вскарабкался по забортному трапу на
шкафут "Сан-Фелипе".
Здесь его ожидали капитан Блад в черном, отделанном серебром костюме и
беспомощно лежащий на койке дон Иларио, которого вынесли из каюты, а также
три других испанца, стоящие вокруг него. За ними выстроилась шеренга
корсаров, облаченных в шлемы и латы и вооруженных мушкетами испанских
пехотинцев.
Но дона Клементе Педросо, отставного губернатора, место которого должен
был занять дон Иларио, этот маскарад не обманул. Год назад неподалеку от
Пуэрто-Рико[4] на палубе галеона[5], взятого на абордаж капитаном Кладом,
Педросо находился лицом к лицу с прославленным флибустьером, а забыть Блада
было вовсе не так легко. Дон Клементе остановился, как вкопанный, и его
смуглую, похожую на грушу физиономию исказила гримаса бешенства, смешанного
со страхом.
1 Фок-мачта -- передняя мачта; бизань-мачта -- задняя мачта.
2 Осама -- река на острове Гаити.
3 Сажень морская -- шесть футов (182 сантиметра),
4 Пуэрто-Рико -- один из Больших Антильских островов, принадлежавший в
то время Испании.
5 Галеон -- большой трехмачтовый трехпалубный парусный корабль с мощной
артиллерией, используемый испанцами для перевозки ценных грузов.
Сняв шляпу, капитан Блад вежливо поклонился ему.
-- Ваше превосходительство делает мне честь, запомнив меня. Но не
думайте, что я плаваю под чужим флагом. -- И он указал на испанский флаг,
обеспечивший "Сан-Фелипе" радушную встречу. -- Вымпел Испании означает
присутствие на борту Иларио де Сааведра, назначенного королем Филиппом новым
губернатором Эспаньолы.
Дон Клементе, уставившись на бледное надменное лицо человека на койке,
застыл как статуя и не проронил ни звука до тех пор, пока дон Иларио в
нескольких словах не обрисовал ему ситуацию, предъявив свой патент, текст
которого, несмотря на солидную обработку морской водой, оставался достаточно
разборчивым. Дон Иларио и три его спутника добавили, что все дополнительные
подтверждения будут даны маркизом Риконете, адмиралом военно-морского флота
его католического величества в Карибском море, чья эскадра вскоре должна
прибыть в СанДоминго.
В мрачном молчании дон Клементе выслушал это сообщение и внимательно
изучил предъявленные ему полномочия нового губернатора. После этого он
благоразумно постарался скрыть под маской надменного спокойствия ярость,
забушевавшую в нем при виде капитана Блада.
И все же дон Клементе явно намеревался поскорее удалиться.
-- Моя барка, дон Иларио, к услугам вашего превосходительства. Думаю,
что здесь нас ничто более не задерживает.
И он повернулся к трапу, нарочито не замечая капитана Блада и выказывая
ему тем самым свое презрение.
-- Ничто, -- сказал дон Иларио, -- кроме выражения благодарности моему
спасителю и выдачи ему соответствующего вознаграждения.
Дон Клементе даже не обернулся.
-- Естественно, -- кисло промолвил он, -- нужно обеспечить ему
свободный выход из гавани.
-- Я бы постыдился такой жалкой и скудной благодарности, -- заявил дон
Иларио, -- особенно учитывая плачевное состояние "Сан-Фелипе". За эту
величайшую услугу, которую оказал мне капитан, безусловно, следует разрешить
ему запастись здесь дровами, водой, свежей провизией и лодками. Кроме того,
необходимо предоставить кораблю убежище в Сан-Доминго для ремонта.
-- Для ремонта мне вовсе незачем беспокоить жителей СанДоминго, --
вмешался капитан Блад. -- этого островка вполне достаточно. С вашего
разрешения, дон Клементе, я временно вступлю во владение им.
Дон Клементе, кипевший от злобы во время речи дона Иларио, не выдержал
и взорвался.
-- С моего разрешения? -- Его лицо пожелтело. -- Благодарение Богу и
всем святым, я избавлен от этого позора, так как губернатор теперь -- дон
Иларио.
Сааведра нахмурился.
-- Поэтому будьте любезны не забывать этого, -- сухо произнес он, -- и
несколько сбавить тон.
-- О, я покорный слуга вашего превосходительства. -- И экс-губернатор
отвесил дону Иларио иронический поклон. -- Конечно, от вас зависит решить,
сколько времени этот враг Господа Бога и Испании будет наслаждаться
гостеприимством и покровительством его католического величества.
-- Столько времени, сколько ему понадобится для ремонта.
-- Понятно. А когда ремонт будет окончен, то вы позволите ему
беспрепятственно удалиться, чтобы продолжать топить и грабить испанские
корабли?
-- Я дал капитану слово, -- холодно ответил Сааведра, -- что ему
гарантирован свободный выход и что в течение сорока восьми часов после этого
против него не будут предприняты никакие меры, в том числе и погоня.
-- Тысяча чертей! Так вы дали ему слово?..
-- И это навело меня на мысль, -- вежливо прервал его капитан Блад, --
взять такое же слово и с вас, друг мой.
Блад произнес эту фразу, движимый не страхом за себя, а беспокойством
за великодушного дона Иларио; связав старого и нового губернаторов
одинаковыми обязательствами, он лишил бы дона Клементе возможности вредить
впоследствии дону Иларио, на что тот был вполне способен.
В бешенстве дон Клементе замахал своими маленькими толстыми руками.
-- Взять с меня такое же слово?! -- От злобы он едва не задохнулся; его
физиономия, казалось, вот-вот лопнет. -- Вы думаете, что я стану давать
слово грязному пирату? Ах, вы!..
-- Если вы предпочитаете, я могу заковать вас в кандалы, посадить за
решетку и держать вас и дона Иларио на борту, пока не отплыву из гавани.
-- Это насилие!
Капитан Блад пожал плечами.
-- Можете называть это как угодно. По-моему, это задержка заложников.
Дон Клементе свирепо уставился на него.
-- Я протестую! Вы принуждаете меня...
-- Здесь нет никакого принуждения. Перед вами свобода выбора. Либо вы
дадите мне слово, либо я вас закую в кандалы.
Дон Иларио решил вмешаться,
-- Довольно, сеньор! Эта перебранка становится просто невежливой. Вам
придется дать слово или отвечать за все последствия.
Таким образом, несмотря на сопротивление дона Клементе, ему
волей-неволей пришлось дать требуемое обязательство.
Дон Клементе удалился в состоянии неописуемого бешенства. Напротив, дон
Иларио, когда его койку подняли на канаты, чтобы опустить на ожидающую
барку, обменялся с капитаном Бладом взаимными комплиментами и благими
пожеланиями, которые, как все хорошо понимали, ни в коей мере не помешают
дону Иларио ревностно исполнять свой долг после окончания перемирия.
Блад улыбался, глядя на красную барку, которая, рассекая волны,
двигалась через гавань по направлению к молу. Несколько маленьких лодок
направлялись за ней; другие, нагруженные фруктами, овощами, свежим мясом и
рыбой, остались у борта "Сан-Фелипе". Их владельцы ничуть не беспокоились о
том, что товары могут быть проданы пиратам.
Волверстон, одноглазый гигант, бежавший с Бладом с Барбадоса и бывший
одним из его ближайших друзей, склонился над фальшбортом[1] рядом с
капитаном.
-- Надеюсь, Питер, ты не будешь чересчур полагаться на слово этого
толстомясого губернатора?
-- Нельзя быть таким подозрительным, Нед. Если человек дал слово, то
сомневаться в его честности -- оскорбительно. И все же, на всякий случай, мы
избавим дона Клементе от искушения, занявшись ремонтом здесь, на этом
островке.
II
К ремонту приступили сразу же, вкладывая в это занятие все умение и
опыт. Прежде всего корсары изготовили мостики, связывающие корабль с
островком, и выгрузили на это сооружение из кораллов и песка двадцать четыре
пушки "Сан-Фелипе", установив их так, чтобы они держали под прицелом гавань.
Сделав тент из парусины, используя в качестве материала для шестов
срубленные пальмы, пираты поставили там кузнечный горн и, вынув мачту из
степса[2], вытащили ее на берег для починки. Плотники на борту корабля
занимались другими поломками, в то время как партия флибустьеров в трех
лодках, предоставленных доном Иларио, ездили на берег за дровами и пищей.
Все эти приобретения оплачивались капитаном Бладом с присущей ему
скрупулезностью.
1 Фальшборт -- обшивка борта корабля, находящаяся выше верхней палубы.
2 Степс -- гнездо в палубе судна, в котором устанавливается мачта.
Два дня они работали не переставая. Но на третье утро поднялась
тревога, причем пришла она не из гавани или города, а с моря.
Сошедший на островок с восходом солнца капитан Блад воочию наблюдал
приближающуюся опасность. Рядом с ним стояли Волверстон, Чеффинч, Хагторп --
джентльмен из Западной Англии, разделявший их приключения, -- и Огл,
служивший ранее канониром в королевском военно-морском флоте.
Менее чем в миле от них находилась эскадра из пяти великолепных
кораблей, украшенных флагами и вымпелами и идущих под парусами, раздуваемыми
легким утренним ветром. Внезапно с боку переднего галеона расцвело белое
облако дыма, похожее на цветную капусту, и послышался гул салюта, целью
которого было пробудить город от спячки.
-- Красивое зрелище, -- заметил Чеффинч.
-- Да, для поэта или шкипера[1] торгового судна, -- согласился Блад. --
Но сейчас я, увы, не тот и не другой. Думаю, что это эскадра адмирала
испанского военно-морского флота в Карибском море -- маркиза Риконете.
-- Который не давал слова оставить нас в покое, -- мрачно напомнил
Волверстон.
-- Надо постараться выяснить его намерения, прежде чем позволить ему
пройти через Пасть Дракона. -- Блад повернулся на каблуках и, сложив руки
рупором, отдал распоряжение двумтрем десяткам пиратов, стоявших сзади около
пушек и также наблюдавших за эскадрой.
Тотчас же корсары втащили два кормовых орудия с "СанФелипе" на вершину
гряды в центре островка. Эти пушки били на расстояние полных полутора миль.
По сигналу Блада Огл послал тридцатифунтовое ядро на три четверти мили в
сторону от приближающегося переднего корабля эскадры.
Каково бы ни было удивление маркиза Риконете при этом громе среди
ясного неба, он все же предпочел выполнить приказ. Штурвальный положил руль
влево, и флагманский корабль лег в дрейф с безжизненно повисшими парусами.
Над освещенной солнцем водой послышался слабый звук трубы, и четыре других
корабля проделали тот же маневр. Затем с флагмана спустили шлюпку, которая
быстро поплыла к рифу, чтобы выяснить причину неожиданного препятствия.
Питер Блад и Чеффинч с пятью корсарами направились к берегу. Волверстон
и Хагторп заняли позицию с другой стороны гряды, чтобы наблюдать за гаванью
и молом.
Элегантный молодой офицер сошел на берег, чтобы по распоряжению
адмирала узнать причину зловещего приветствия, которым их встретили.
Объяснения тотчас были даны.
1 Шкипер -- командир торгового судна.
-- Я ремонтирую здесь мой корабль с разрешения дона Иларио де Сааведра,
данного мне в благодарность за маленькую услугу, которую я имел честь
оказать ему, когда он недавно потерпел кораблекрушение. Прежде чем позволить
вашей эскадре войти в эту гавань, я должен получить от адмирала
подтверждение санкции дона Иларио и взять с него слово, что он позволит мне
беспрепятственно закончить ремонт.
-- Что за странное требование, сеньор? -- с негодованием осведомился
офицер. -- Кто вы такой?
-- Мое имя Блад, капитан Блад, к вашим услугам.
-- Капитан... капитан Блад?!? -- Глаза молодого человека расширились.
-- Вы капитан Блад? -- Внезапно он рассмеялся. -- И у вас хватает наглости
думать, что...
-- Наглость здесь ни при чем, -- прервал его капитан. -- А что касается
моих намерений, то я прошу вас пройти со мной, чтобы избавиться от лишней
дискуссии. -- И он направился на вершину гряды; испанец угрюмо последовал за
ним. Поднявшись на вершину, Блад остановился. -- Вы, конечно, собирались
предложить мне молиться за мою душу, потому что пушки вашей эскадры сметут
меня с этого островка. Но будьте любезны взглянуть.
... ... ... Продолжение "Удачи капитана Блада" Вы можете прочитать здесь Читать целиком |