Старджон, Теодор - Старджон - Искусники планеты КсанадуФантастика >> Зарубежная фантастика >> Старджон, Теодор
Читать целиком
Теодор Старджон. Искусники планеты Ксанаду
-----------------------------------------------------------------------
© Copyright Нора Галь, наследники перевод
Журнал "Вокруг света".
OCR & spellcheck by HarryFan, 11 August 2000
Spellcheck: Wesha the Leopard
-----------------------------------------------------------------------
Теодор Старджон. Искусники планеты Ксанаду
И вот Солнце обернулось сверхновой звездой, а человечество
раздробилось на части и рассеялось по всему космосу; и так хорошо люди
знали себя, что понимали: надо сохранить не только самую жизнь, но и
свое прошлое, иначе они утратят человеческую сущность; и так гордились
они собой, что свои традиции превратили в строгие обряды и нерушимые
правила.
Великая мечта воодушевляла человечество: куда бы ни занесло его
осколки и частицы, сколь разной ни оказалась бы их судьба, им не
придется начинать сначала, они продолжат извечный путь человечества; и
по всей вселенной, во все времена люди останутся людьми, будут
говорить как люди и мыслить как люди, стремиться к новым целям и
достигать их; и когда бы ни повстречал человек человека, сколь бы
разны и далеки друг от друга они ни были, они встретятся мирно,
признают друг в друге родню и заговорят на одном языке.
Но такова уж человеческая природа...
Брил вынырнул из глубин космоса неподалеку от розовой звезды,
поморщился от ее розового сияния и отыскал четвертую планету. Она
повисла в пространстве, дожидаясь его, словно некий экзотический плод.
(Зрелый ли это плод? И удастся ли заставить его дозреть? И не таит ли
он яда?) Он оставил свой аппарат на орбите и в даровой капсуле
опустился на планету. У водопада, наблюдая за спуском, ждал юный
дикарь.
- Земля была мне матерью, - произнес Брил, не выходя из шара. Это
было традиционное приветствие человечества, и говорил он на Древнем
языке.
- И мне отцом, - докончил дикарь, выговор у него был ужасный.
Брил осторожно вылез из капсулы, но не отошел от шара ни на шаг.
Оставалось довершить свою часть обряда.
- Я чту различие в наших желаниях, ибо каждый из нас личность, и
приветствую тебя.
- Я чту равенство наших прав, ибо все мы люди, и приветствую тебя,
- отозвался юнец. - Я Уонайн, сын Тэнайна, сенатора, и жены его Нины.
А это место называется округ Ксанаду на Ксанаду, четвертой планете.
- Я Брил с Кит Карсона, второй планеты в системе Самнер, сочлен
Наивысшей Власти, - сказал гость и добавил: - Я прибыл с миром.
Он подождал, не отбросит ли туземец, согласно старинному
дипломатическому этикету, какое-либо оружие. Уонайн ничего такого не
сделал - оружия при нем явно не было. Единственная его одежда - легкая
туника, перехваченная широким поясом из каких-то плоских черных, до
блеска отполированных камней, под таким одеянием не спрячешь и стрелу.
Брил, однако, выждал еще минуту, присматриваясь к безмятежному лицу
юного дикаря: не подозревает ли Уонайн, что в тугом черном мундире, в
сверкающих ботфортах, в металлических перчатках с крагами скрыт целый
арсенал?
Но Уонайн сказал только:
- Так добро пожаловать, приди с миром! - и улыбнулся. - Войди в дом
Тэнайна и мой и отдохни.
- Ты сказал, что Тэнайн, твой отец, - сенатор? Может он помочь мне
попасть в ваш правительственный центр?
Подросток помедлил, чуть шевеля губами, будто переводил про себя
слова мертвого языка на знакомое наречие. Потом сказал:
- Да, конечно.
Брил слегка стукнул пальцами правой руки по ладони левой, затянутой
в перчатку, и шар-капсула взметнулся в воздух - скоро он достигнет
корабля и останется там, на орбите, пока не понадобится вновь. Уонайн
не ахнул, не изумился - должно быть, это выше его понимания, подумал
Брил.
И он зашагал вслед за мальчиком по тропинке, что вилась среди
чудесных, пышно цветущих растений - больше всего тут было лиловых
цветов, попадались снежно-белые, а порой и ярко-алые, и на всех
лепестках искрились алмазные брызги водопада. Тропа шла в гору, здесь
по обе стороны росла густая мягкая трава: когда к ней приближались,
она была красная, когда проходили мимо - бледно-розовая.
На ходу Брил пытливо осматривался, узкие черные глаза его все
видели, все подмечали: мальчик поднимается в гору пружинистым шагом,
дышит легко и свободно, тонкая ткань его туники переливается на ветру
всеми цветами радуги; там и сям высятся могучие деревья, за иными
может укрыться человек или оружие; а кое-где из почвы торчат каменные
выступы, обнажения горных пород, по ним можно судить, какие тут есть
ископаемые; летают птицы, слышен словно бы птичий свист и щебет, но,
может быть, это и какой-то условный знак...
От взгляда этого человека ускользало только очевидное, но ведь
очевидного в мире так мало!
Однако он никак не готов был увидеть такой дом: они с мальчиком уже
наполовину прошли окружающий парк, когда Брил, наконец, понял, что это
и есть жилище Уонайна.
Никаких стен и границ не заметно. В одном месте дом поднимается
высоко, в другом это просто площадка меж двумя цветочными клумбами;
там комната становится террасой, здесь лужайка служит ковром: над ней,
оказывается, крыша. Дом разделен не столько на комнаты, сколько на
открытые пространства - то подобием сквозной садовой решетки, то
просто иной цветовой гаммой. И - нигде ни одной стены. Негде
спрятаться, укрыться, запереться. Вся округа, все небо без помехи
заглядывают в дом, видят его насквозь, и весь этот дом - одно огромное
окно в мир.
При виде всего этого Брил несколько изменил свое мнение о туземцах.
Высокомерие осталось, но прибавилась еще и подозрительность. Он-то
знает людей, недаром сказано: "Каждому человеку есть что скрывать". И
хоть здесь не видно было ни одного укромного уголка, он лишь стал еще
зорче присматриваться к окружающему, спрашивая себя: как же они прячут
то, что хотят скрыть?
- Тэн! Тэн! - кричал между тем мальчик. - Я привел друга!
По саду навстречу им шли мужчина и женщина. Мужчина настоящий
великан, но в остальном так похож на Уонайна, что сразу ясно: это отец
и сын. Тот же длинный и узкий разрез ясных серых, широко расставленных
глаз, те же яркие огненно-рыжие волосы. Тот же крупный и, однако,
изящно очерченный нос, губы совсем не толстые, но рот большой и
добродушный.
Зато женщина...
Не сразу Брил позволил себе посмотреть на нее, позволил себе
поверить, что может жить на свете такая женщина. Увидев ее, он
торопливо отвел глаза и потом уже все время ощущал ее присутствие и
лишь изредка украдкой взглядывал, чтобы увериться: да, это не
почудилось, это все правда - волосы, лицо, голос, тело. Как и мужа и
сына, ее окутывало радужное переливчатое облако, и лишь когда ветерок
замирал, видно было, что это схваченная черным поясом туника.
- Это Брил с Кит Карсона, из системы Самнера, - оживленно болтал
мальчишка, - он сочлен Наивысшей Власти, и это их вторая планета, и он
знает приветствие и сказал все правильно. И я тоже, - прибавил он,
смеясь. - А это Тэнайн, сенатор, и Нина, моя мать.
- Добро пожаловать, Брил с планеты Кит Карсон, - сказала женщина.
Он с трудом отвел глаза и почтительно склонил голову.
- Войди же, - дружелюбно сказал Тэнайн и провел гостя под сводом,
который оказался не отдельной аркой, как можно было подумать, но
входом в дом.
Комната была широкая, один конец шире другого, хотя сразу не
определишь, намного ли. Пол неровный, постепенно повышается к одному
углу, который занимает какая-то поросшая мохом насыпь. Там и сям
разбросаны белые и серо-полосатые глыбы, по виду это камни, а тронешь
рукой - словно бы живая плоть. Иные из них гладкие, как стол, в иных и
в той насыпи в углу есть углубления вроде полок, вот и вся мебель.
По комнате, журча и пенясь, струится вода, как будто обыкновенный
ручеек; но Брил заметил: Нина прошла босыми ногами по чему-то
невидимому, чем покрыт этот ручей во всю длину, до озерка, в которое
он впадает в дальнем конце комнаты. Это озерко он видел, когда они
только еще шли сюда, и непонятно, все ли оно заключено в доме или
частью остается снаружи. У самого озерка растет огромное дерево,
тяжелая листва клонится над насыпью, и похоже, что широко
распростертые нижние ветви переплетены тем же невидимым веществом,
которым покрыт ручей, и образуют сплошной навес. Над головой ничего
больше нет, но ощущение такое, словно это потолок.
Все это безмерно угнетало Брила, и он даже поймал себя на внезапной
острой тоске по дому, по многоэтажным стальным городам родной планеты.
Нина улыбнулась и оставила их втроем. Следуя примеру хозяина. Брил
опустился наземь (или это был пол?) в том месте, где он переходил в
насыпь (или в стену?). Все существо Брила возмущалось: расплывчатость,
небрежность замысла - верный знак, что здешним жителям чужды
решимость, дисциплина, строгость и собранность. Но он знал, как себя
держать: на первых порах но следует выдавать варварам свои истинные
чувства.
- Нина сейчас вернется, - сказал Тэнайн.
Брил, который неотрывно следил, как проворно и легко движется
женщина во дворе, за прозрачной стеной, при этих словах чуть не
подскочил.
- Я не знаю ваших обычаев и старался понять, что она делает.
- Готовит тебе поесть, - объяснил Тэнайн.
- Сама?
Тэнайн и его сын посмотрели с недоумением.
- Я полагал, что дама эта - супруга сенатора, - сказал Брил. Он
считал, что это исчерпывающий ответ, но те двое не поняли. Он
посмотрел на мальчика, потом на мужчину. - Возможно, под словом
"сенатор" я подразумеваю не то, что вы.
- Да, возможно. Не скажешь ли ты нам, что такое сенатор на твоей
планете?
- Это член Сената, слуга Наивысшей Власти и вождь свободной Нации.
- А его жена?
- Жена сенатора пользуется теми же привилегиями. Она может
прислуживать сочлену Наивысшей Власти, но, уж конечно, никому
другому...
Мальчик что-то пробормотал с изумлением, какого не вызвали у него
прежде ни сам Брил, ни шар-капсула.
- Скажи, - продолжал Тэнайн, - разве ты не говорил, кто ты и
откуда?
- Говорил! Он мне сам сказал у водопада! - вмешался мальчик.
- Но я не представил доказательств, - сухо сказал Брил и, заметив,
что сын с отцом переглянулись, пояснил: - Верительных грамот,
письменных полномочий. - И коснулся небольшой плоской сумки, висевшей
у него на энергопоясе.
- А разве верительная грамота говорит, что тебя зовут не Брил и ты
прилетел не с планеты Кит Карсон из системы Самнера, а откуда-нибудь
еще? - простодушно спросил Уонайн.
Брил хмуро глянул на него, а Тэнайн сказал мягко:
- Спокойнее, Уонайн. - И обернулся к Брилу: - Конечно, мы во многом
различны, так всегда бывает с жителями разных миров. Но, я уверен, в
одном мы схожи: молодость порою спешит напрямик там, где мудрость
прокладывает обходной путь.
Брил помолчал, обдумывая эти слова. Видимо, это что-то вроде
извинения, решил он и коротко кивнул. Молодежь у них тут жалкая и
никчемная. На Карсоне мальчишка в возрасте этого Уонайна уже солдат, и
готов нести солдатскую службу, и никто не станет за него извиняться. И
уж он не допустит ни единого промаха. Ни единого!
- Мои верительные грамоты я должен вручить вашим правителям, когда
с ними встречусь, - сказал он. - Кстати, когда это можно сделать?
Тэнайн пожал могучими плечами.
- Когда тебе угодно.
- Это далеко?
Тэнайн посмотрел с недоумением:
- Что далеко?
- Ваша столица - или где там собирается ваш Сенат.
- А, понимаю. Он не собирается в том смысле, как ты думаешь. Но,
как когда-то говорили, он заседает непрерывно. Мы...
Он сжал губы, с них летел какой-то певучий короткий звук. И сейчас
же Тэнайн засмеялся.
- Прости! - сердечно сказал он. - В Древнем языке не хватает
некоторых слов, некоторых понятий... Вот если б ты научился говорить
по-нашему! Согласен? Наш язык прост и удобен, и основан на том, что
тебе хорошо знакомо. У вас на Кит Карсоне, уж наверно, тоже есть еще
какой-то язык, кроме Древнего?
- Я чту Древний язык, - сухо молвил Брил. - Я хотел бы знать, когда
я могу увидеться со здешними правителями и обсудить некоторые вопросы
всепланетного и межпланетного значения.
- Обсуди их со мной.
- Вы - сенатор, - сказал Брил, и в тоне его ясно звучало: "Всего
лишь сенатор".
- Верно, - сказал Тэнайн.
Стараясь не терять терпения, Брил спросил:
- А что такое сенатор на вашей планете?
- Тот, кто связывает людей своего округа со всеми другими людьми.
Тот, кто хорошо знает дела и заботы небольшого участка планеты и может
привести их в согласие с тем, что происходит на всей планете.
- А кому служит ваш сенат?
- Людям, - сказал Тэнайн так, словно его сызнова спрашивали об
одном и том же.
- Ну да, конечно. А кто же служит сенату?
- Сенаторы.
Брил прикрыл глаза, с языка его чуть не сорвалось крепкое словцо.
- Из кого состоит ваше правительство? - спросил он ровным голосом.
Все это время Уонайн жадно слушал, переводя взгляд с одного
собеседника на другого, словно увлеченный зритель какой-нибудь
стремительной игры в мяч. Но тут он не выдержал:
- А что значит "правительство"?
В эту минуту появилась Нина, и Брил вздохнул с облегчением. Она
вышла из тенистого уголка в саду, где занималась чем-то совершенно
непонятным у подобия длинного рабочего стола, и теперь шла к ним по
террасе. Она несла огромный поднос - нет, скорее вела его, заметил
Брил, когда она подошла ближе. Тремя пальцами она поддерживала поднос
снизу и одним сзади, ладони он почти не касался. Прозрачная стена
комнаты исчезла при ее приближении, а может быть, Нина прошла в том
месте, где стены не было.
- Надеюсь, хоть что-нибудь здесь придется тебе по вкусу, - весело
сказала она и опустила поднос на бугорок рядом с Брилом.
Не поднимая глаз от еды, силясь замкнуться, чтобы весь его мир не
заполонили благоухание и свежесть, исходящие от этой женщины, так
близко наклонившейся к нему, Брил сказал:
- Все это очень кстати.
Нина отошла к мужу, опустилась наземь у его ног и, откинувшись,
оперлась на его колени. Он ласково запустил пальцы в ее густые волосы,
и она, вскинув глаза, блеснула ему мимолетной улыбкой. С еды,
многоцветной, точно женское платье, тут дымящейся жаром, там
источающей в воздух прохладу, Брил перевел взгляд на три улыбающихся,
внимательных лица. Он не знал, как быть.
- Да, все это очень кстати, - повторил он, взял одно белое печенье
и поднялся, озираясь по сторонам, осматривая этот нелепый прозрачный
дом и все вокруг. Куда деваться?!
Пар, поднимающийся от подноса, защекотал ноздри, и у Брила потекли
слюнки. Он отчаянно голоден, но...
Со вздохом он сел, положил печенье на прежнее место. Силился
улыбнуться, но улыбка не получилась.
- Неужели тебе совсем ничего не нравится? - озабоченно спросила
Нина.
- Не могу я здесь есть! - отвечал Брил, но тут же почувствовал в
туземцах что-то такое, чего прежде не было, и прибавил: - Благодарю. -
Опять посмотрел на их невозмутимые лица. И сказал Нине: - Все это
очень хорошо приготовлено, приятно посмотреть.
- Так ешь! - предложила она и улыбнулась.
Эта улыбка подействовала на Брила престранным образом. Ни их
ужасающая распущенность, эта манера сидеть и лежать где попало и как
попало, позволять мальчишке вмешиваться в разговор, ни бесстыдное
признание, что у них есть какой-то свой варварский язык - ничто не
могло вывести его из равновесия. А тут, ничуть не изменившись в лице и
не уронив столь позорным образом собственного достоинства, он, однако,
почувствовал, что краснеет! Он тотчас насупился и обратил эту
ребяческую слабость в краску гнева. Ох, с каким наслаждением он
наложит руку на самое сердце этой варварской культуры и стиснет его
без пощады! Вот тогда будет покончено со всякими лицемерными
любезностями! Будут знать, дикари, кого можно унизить, а кого нет!
Но эти трое смотрели так невинно и простодушно... на открытом лице
мальчика - ни тени злорадства, на мужественном лице Тэнайна -
искренняя забота о госте, на лице Нины... ох, какое у нее лицо! Нет,
нельзя выдать смятение. Если они нарочно хотят его смутить, он не
доставит им этого удовольствия. А если это неумышленно, пусть не
заподозрят, в чем он уязвим.
- Как видно, - произнес он медленно, - мы, жители планеты Кит
Карсон, ценим уединение несколько более высоко, чем вы.
Все трое удивленно переглянулись, затем цветущее здоровым румянцем
лицо Тэнайна прояснилось: он понял.
- Вы не едите на людях!
Брил не вздрогнул, но дрожь отвращения была в его голосе, когда он
ответил коротко:
- Нет.
- О, - промолвила Нина. - Мне так жаль!
Брил счел за благо не уточнять - о чем именно она жалеет. Он сказал
только:
- Неважно. Обычаи бывают разные. Я поем, когда останусь один.
- Теперь мы понимаем, - сказал Тэнайн. - Будь спокоен. Ешь.
Но они все так же сидели и смотрели на него!
- Как жаль, что ты не говоришь на другом нашем языке, - сказала
Нина. - Тогда было бы так просто объяснить! - Она подалась к Брилу,
протянула руки, словно хотела прямо из воздуха извлечь желанное
понимание и одарить им гостя. - Пожалуйста, Брил, постарайся понять. В
одном ты очень ошибаешься: мы чтим уединение едва ли не превыше всего.
- Очевидно, мы вкладываем в это слово разный смысл, - ответил он.
- Но ведь это значит - когда человек остается наедине с собой, не
так ли? Когда ты что-то делаешь, думаешь, работаешь или просто ты один
и никто тебе при этом не мешает?
- Никто за тобой не следит.
- Ну? - радостно воскликнул Уонайн и выразительно развел руками,
словно говоря: "Что и требовалось доказать!" - Так что же ты? Ешь! Мы
не смотрим!
Ничего нельзя понять...
- Мой сын прав, - с усмешкой сказал Тэнайн, - только по обыкновению
уж слишком режет напрямик. Он хочет сказать: мы не можем на тебя
смотреть, Брил. Если ты хочешь уединения, мы просто не можем тебя
видеть.
Вдруг озлившись и махнув на все рукой. Брил потянулся к подносу.
Рывком схватил бокал, в котором, по словам Нины, была вода, достал из
кармашка на поясе какую-то облатку, сунул в рот, проглотил и запил
водой. Грохнул бокалом о поднос и, уже не сдерживаясь, крикнул:
- Больше вы ничего не увидите!
С непередаваемым выражением лица Нина легко поднялась на ноги,
изогнулась, словно танцовщица, и чуть дотронулась до подноса. Он взмыл
в воздух, и она повела его по двору прочь.
- Хорошо, - сказал Уонайн, будто в ответ на чьи-то неслышные слова,
и неторопливо пошел следом за матерью.
Что же это было в ее лице?
Что-то такое, с чем она не могла совладать: оно поднялось из
глубины к этой невозмутимой поверхности, готовое явственно
обозначиться, вырваться наружу... Гнев? Если бы так! - подумал Брил.
Обида? Он бы и это понял. Но... смех? Только бы не смех! - взмолилось
что-то в его душе.
- Брил, - позвал Тэнайн.
Опять он до того забылся, заглядевшись на эту женщину, что голос
Тэнайна заставил его вздрогнуть.
- Скажи, что нужно сделать, чтобы тебе удобно было есть, и я все
устрою.
- Вы не сумеете, - без обиняков ответил Брил. Холодными, недобрыми
глазами он обвел комнату и все вокруг. - Вы тут не строите стен,
сквозь которые нельзя было бы видеть, и дверей, которые можно закрыть.
- Да, правда, не строим, - уже не в первый раз великан принимал его
слова буквально, не замечая их оскорбительного смысла.
"Конечно, не строите, - подумал Брил. - Даже для..." - и тут в нем
шевельнулось чудовищное подозрение.
- Мы, жители планеты Кит Карсон, всегда полагали, что история
человечества есть путь развития от животного к чему-то более
возвышенному. Разумеется, мы слишком скованы и не можем совсем уйти от
животного состояния, но мы делаем все, чтобы не выставлять напоказ то,
что осталось в человеке от животного. - Он сурово повел затянутой в
перчатку рукой, указывая на весь этот огромный, открытый дом. - Вы,
очевидно, не достигли такого уважения к идеалам. Я видел, как вы
едите; несомненно, и другие отправления организма совершаются у вас
так же открыто.
- Да, - сказал Тэнайн. - Но с этим (он указал пальцем) совсем
другое дело.
- С чем - с этим?
Тэнайн снова показал на одну из серых глыб. Оторвал клочок мха -
это был самый настоящий мох - и кинул на гладкую поверхность глыбы.
Протянул руку, дотронулся до одной из серых полос. Мох потонул, как
тонет камешек в зыбучем песке, только гораздо быстрее.
- Живую ткань, достаточно сложно организованную, они в себя не
вбирают, - пояснил Тэнайн, - но мгновенно, до последней молекулы
поглощают все остальное, и не только с поверхности, но даже на
некотором расстоянии.
- Так это и есть у вас... э-э...
Тэн кивнул и подтвердил - да, оно самое и есть.
- Но... но ведь это значит - у всех на виду!
Тэн с улыбкой пожал плечами.
- Вовсе нет! Вот почему я и сказал, что это совсем другое дело.
Едим мы все вместе. А это... - Тэн сорвал еще кусок мха и следил, как
он погружается в серую глыбу. - Этого никто не заметит. - Он вдруг
рассмеялся и опять сказал: - Хотел бы я, чтобы ты узнал наш язык. Так
просто и понятно можно все это выразить.
Но Брила заботило другое.
- Я ценю ваше гостеприимство, - сказал он напыщенно, - но хотел бы
продолжать свой путь. И как можно скорее, - прибавил он, с отвращением
покосившись на серую глыбу.
- Как тебе угодно. Ты привез нам какую-то весть. Передай же ее.
- Она для вашего правительства.
- Для нашего правительства. Я уже сказал тебе: когда будешь к этому
готов. Брил, говори.
- Я не верю, что вы единолично представляете всю планету!
- Я тоже в это не верю, - весело отозвался Тэнайн, - потому что это
не так. Но когда ты говоришь со мной, тебя слышит еще сорок один
человек, и все они сенаторы.
- Другого способа нет?
Тэнайн улыбнулся.
- Еще сорок один способ. Говори с любым из остальных. Никакой
разницы нет.
- И нет более высокого правительственного органа?
Тэнайн протянул руку и достал из углубления в поросшей мохом насыпи
бокал резного хрусталя с металлическим сияющим ободком по краю.
- Найти высший орган правительства Ксанаду - все равно что найти
высшую точку вот здесь, - сказал он, проводя пальцем по ободку. Бокал
отозвался нежным звоном.
- Не очень-то надежная система. Естественно, что мальчик даже не
знает слова "правительство", - сказал Брил презрительно.
- У нас этот термин не в ходу, - ответил Тэнайн. - Правительства в
таком смысле у нас нет. Очень мало есть такого, с чем гражданин нашего
общества не мог бы справиться сам. Хотел бы я показать тебе, как мало
на Ксанаду таких вещей. Если ты у нас погостишь, я тебе это покажу.
Он посмотрел Брилу прямо в глаза - тот только что снова пугливо и с
отвращением покосился на серую глыбу - и откровенно рассмеялся. Но
когда он опять заговорил, в голосе его было столько доброты, что
ярость, мгновенно опалившая Брила, угасла.
- Не может ли твое дело подождать, пока ты не узнаешь нас получше,
Брил? Говорю тебе, у нас на планете нет единого правящего центра, в
сущности, нет почти никакого правительства. Мы, Сенат, просто советуем
людям. И еще говорю тебе: обращаться к одному сенатору значит
обращаться ко всем сразу, ты можешь сделать это сейчас, сию минуту,
или через год - когда захочешь. Я говорю тебе правду, можешь ее
принять, а можешь месяцы и годы странствовать по всей планете и
проверять меня - воля твоя, ты всегда и везде получишь тот же ответ.
- Откуда я узнаю, насколько точно будет передано остальным все, что
я тебе сообщу? - уклончиво сказал Брил.
- Это не будет передано, - прямо ответил Тэн. - Все мы слышим тебя
одновременно.
- Что-то вроде радио?
Тэн, чуть помедлив, кивнул:
- Да, что-то в этом роде.
- Я не стану учить ваш язык, - резко сказал Брил. - И не могу жить,
как живете вы. Если вы согласитесь на эти условия, я еще немного у вас
побуду.
- Согласимся? Да мы только, этого и хотим!
Тэн весело вскочил, шагнул к углублению, где стоял хрустальный
бокал, и протянул руку ладонью вверх. Сверху соскользнул широкий
непрозрачный лист какого-то блестящего белого вещества и замер в
воздухе.
- Нарисуй пальцем, - сказал Тэнайн.
- Что нарисовать?
- Жилище, какое тебе нужно. Как ты хочешь жить, есть, спать, все,
что надо.
- Мне требуется совсем немного. Все мы на Кит Карсоне умеем
обходиться малым.
Он прицелился пальцем в металлической перчатке, словно это было
оружие, поставил на пробу несколько точек в углу белого экрана, затем
вывел четкий, аккуратный параллелепипед.
- Если принять мой рост за единицу, мне нужна вот такая постройка,
полтора в длину, один с четвертью в вышину. Узкие просветы - отдушины
на уровне глаз, по одной в каждом конце, по две в боковых стенах,
затянутые сеткой от насекомых...
- У нас нет вредных насекомых, - заметил Тэнайн.
- Все равно - просветы, защищенные самой прочной сеткой, какая у
вас найдется. Вот здесь - крюк, чтобы вешать одежду. Здесь кровать -
плоская, жесткая, с твердой подстилкой не толще моей ладони, один и
одна восьмая в длину, одна треть в ширину. Под кроватью наглухо
закрытый ларь, запирающийся на замок, и чтобы отпереть его мог только
я. Здесь полка размером треть на четверть, на пол-единицы над полом,
чтобы, сидя возле нее, можно было есть. И еще... вот такую штуку, если
она закрывается наглухо и вполне надежна. - Брил с досадой ткнул
пальцем в сторону приспособления, похожего на серую каменную глыбу. -
Вся эта постройка должна стоять обособленно от других зданий, на
возвышенном месте, чтобы над нею не поднимались никакие деревья, холмы
и скалы, и ничто не заслоняло бы подходов к ней со всех четырех
сторон; построить надо прочно и крепко, насколько это возможно за
короткий срок; и нужен свет, который я смогу сам включать и выключать,
и дверь, которую только я один смогу отпереть.
- Прекрасно, - беспечно сказал Тэнайн. - Какая температура?
- Как здесь сейчас.
- Еще что? Музыка? Картины? У нас есть, например, очень неплохие...
Брил только фыркнул презрительно и весьма красноречиво.
- Если сумеете, проведите туда воду. А все остальное... это ведь
жилище, а не дворец развлечений.
- Надеюсь, тебе будет удобно в этой... в этом жилище, - сказал
Тэнайн с едва уловимой насмешкой.
- Именно к такому я привык, - надменно ответил Брил.
- Что ж, идем.
- Куда?
Великан поманил его и прошел под аркой. Брил, жмурясь от розового
вечернего света, вышел за ним.
На пологом склоне, на полпути между домом Тэнайна и горной вершиной
позади него, простирался луг, поросший красной травой; Брил заметил
его, когда шел сюда от водопада. Сейчас на лугу толпился народ - люди
сновали, точно мошкара вокруг огня, яркие легкие одежды сверкали,
переливались несчетным множеством цветов и оттенков. А посередине
торчало что-то похожее на гроб.
Брил не поверил собственным глазам, просто отказывался верить, но
чем ближе они подходили, тем ясней становилось: перед ним та самая
постройка, которую он только что нарисовал!
Он все замедлял и замедлял шаг, изумление его росло с каждой
минутой. Вокруг небольшой постройки хлопотало много народу и даже дети
- скрепляли края стены и кровли при помощи какой-то жужжащей машинки,
затягивали сеткой узкие щели - оконца. Крохотная девчурка - должно
быть, она только-только научилась ходить - бесстрашно подошла к Брилу,
шепеляво попросила на Древнем языке дать ей руку и приложила его
ладонь к какой-то пластинке, которую она принесла с собой.
- Теперь тебе сделают ключи, - объяснил Тэнайн, когда малышка
затопала прочь, к двери, где ждал ее один из строителей.
Человек этот взял у девочки пластинку и вошел внутрь, видно было,
как он опустился на колени возле кровати. Тэнайна с Брилом обогнал
мальчик-подросток, он почти бегом нес лист того же материала, из
которого сложены были стены и крыша. Лист был светло-коричневый, чуть
шероховатый, с виду очень легкий, и, однако, чувствовалось, что он
необыкновенно прочен. Когда они подошли вплотную, мальчик как раз
приладил его между входом и концом кровати. Тщательно выровнял,
приставив ребром к стене, чуть пристукнул по другому ребру ладонью - и
вот он, стол, который требовался Брилу: ровный, надежный да притом
безо всяких ножек и подпорок!
- Кажется, тебе, хотя бы на первый взгляд, кое-что здесь пришлось
по вкусу, - услышал Брил.
Это была Нина. Она по воздуху подвела груженный снедью поднос к
новоявленному столу, весело помахала рукой и пошла прочь.
- Я сейчас приду! - крикнул ей вдогонку Тэн и прибавил три
односложных певучих слова на языке Ксанаду - должно быть, что-то
ласковое, решил Брил, во всяком случае, так это прозвучало.
И тотчас Тэн снова с улыбкой обернулся к нему:
- Ну, Брил, как тебе это нравится?
- Но кто же всем распоряжался? - только и нашелся спросить Брил.
- Ты, - сказал Тэн, но этот ответ ничего не объяснял.
В отворенную дверь Брил видел, что люди уже идут прочь, смеясь и
переговариваясь на своем ласковом, певучем языке. Вот какой-то юнец
сорвал среди розовой травы ярко-алые цветы, подал девушке, она
улыбнулась ему, и отчего-то Брила взяла досада. Он резко отвернулся и
пошел вдоль стен, постукивая по ним кулаком, выглядывая в узкие
прорези окон. Тэнайн опустился на колени, подергал запертый ларь под
кроватью; сильные плечи его напряглись, но ларь был неподатлив, как
скала.
- Приложи сюда ладонь, - сказал он.
... ... ...
Продолжение "Искусники планеты Ксанаду" Вы можете прочитать здесь
Читать целиком |
Искусники планеты Ксанаду