Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Нора Галь - Галь - Пол Андерсон. Сестра Земли: Рассказ.

Фантастика >> Бюро переводов и переводчиков >> Нора Галь
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Пол Андерсон. Сестра Земли

--------------------

Пол Андерсон. Сестра Земли.

Poul Anderson. Sister Planet (1959).

© Copyright Нора Галь, перевод

--------------------

Вот - конец тебе; и пошлю на тебя

гнев Мой, и буду судить тебя по путям

твоим, и возложу на тебя все мерзости

твои.

И не пощадит тебя око Мое, и не

помилую, и воздам тебе по путям твоим,

и мерзости твои с тобою будут, и

узнаете, что я - Господь.

Иезекииль, VII, З-i



     ...Много времени спустя в бухте Сан-Франциско всплыл утопленник в поношенном костюме. Полиция пришла к выводу, что он в какой-нибудь туманный день прыгнул в воду с моста Золотых ворот. Тут слишком чисто и пустынно, не совсем обычное место выбрал неведомый пьяница, чтобы свести счеты с жизнью, но над этим никто не задумался. За пазухой у мертвеца оказалась Библия, а в ней закладка, и на заложенной странице отчеркнуто несколько строк. От нечего делать один из полицейских стал разглядывать размокшие листы и наконец разобрался: отчеркнуты были третий и четвертый стихи седьмой главы книги пророка Иезекииля.


     Шквал налетел, когда Малыш Мак-Клелан уже совсем было пошел на посадку. Он рванул ручку на себя: взревели двигатели, рейсовый бот стал на хвост и подскочил вверх. Миг - и его завертело, закружило, как сухой лист. В иллюминаторах почернело. Перекрывая вой ветра, забарабанил ливень. Сверкнула молния, прокатился гром, и Нат Хоуторн, ослепленный, оглушенный, перестал что-либо воспринимать.

     "С приездом!" - подумал он. А может быть, он сказал это вслух? Опять загромыхало, словно исполинские колеса раскатились по мостовой - или это просто хохот? Бот перестало швырять. Перед глазами уже не плавали огненные пятна, и Хоуторн различил облака и спокойную водную гладь. Все окутано синеватой дымкой, значит, время близится к закату. "К тому, что на Венере называется закатом", - напомнил он себе. Еще долгие часы будет светло, ночь никогда не станет по-настоящему темной.

     - Еще бы чуть - и крышка, - сказал Малыш Мак-Клелан.

     - А я думал, эта посудина приспособлена для бурь, - сказал Хоуторн.

     - Верно. Но это же все-таки не субмарина. Мы были слишком низко, и уж больно неожиданно это налетело. Чуть не нырнули, а тогда бы... - он пожал плечами.

     - Тоже не страшно, - возразил Хоуторн. - Выбрались бы в масках через люк и наверняка продержались бы на воде, а со Станции нас бы заметили и подобрали. А может, Оскар еще раньше нас выручил бы. Здешняя живность нам ничем не грозит. Мы для них так же ядовиты, как они для нас.

     - Называется "не страшно", - передразнил Мак-Клелан. - Конечно, ты за бот не в ответе, а только ему цена пять миллионов монет.

     Фальшиво насвистывая, он описал круг и снова пошел на посадку. Он был маленький, коренастый, веснушчатый и рыжий, двигался быстро, порывисто. Много лет Хоуторн только и знал, что Малыш - один из пилотов, постоянно перевозящий грузы с кораблей на орбите к Станции "Венера" и обратно: бойкий малый, вечно сыплет к месту и не к месту непристойными стишками да болтает невесть что о своих похождениях по части "женской нации", как он выражается. А тут они летели вместе с Земли, и под конец Мак-Клелан смущенно показал всем спутникам стереоснимки своих детишек и признался, что мечтает, когда выйдет на пенсию, открыть небольшой пансион на берегу Медвежьего озера.

     "Слава тебе, господи, которого нет, что я биолог, - подумал Хоуторн. - В моей профессии пока еще не становишься перед этим веселеньким выбором: в тридцать пять лет выйти в отставку либо засесть где-нибудь в канцелярии. Надеюсь, что я и в восемьдесят буду прослеживать экологические связи и любоваться северным сиянием над Фосфорным морем!"

     Бот накренился, и внизу стала видна Венера. Казалось просто невероятным, что сплошной, без единого клочка суши океан, покрывающий всю планету, может быть так живописен. Но тут свои климатические зоны, и у каждой - миллионы изменчивых цветов и оттенков; это зависит от освещения, от того, какие где существуют живые твари, а они всюду разные, так что море на Венере не просто полоса воды, но лучезарный пояс планеты. Да еще каждый час под другим углом падают солнечные лучи, и совсем по-иному все светится ночью, и опять же ветерки, ветры и вихри, смена времен года, валы прилива, что катятся по двадцать тысяч миль, не встречая на пути ни единой преграды, и еще какой-то ритм органической жизни, людям пока не понятный. Нет, тут можно просидеть сто лет на одном месте - и все время перед глазами будет что-то новое. И во всем будет красота.

     Фосфорное море опоясывает планету между 55-м и 63-м градусом северной широты. Сейчас, вечером, с высоты оно было густо-синим, в косых белых штрихах, но на севере, на самом горизонте, оно становилось черным, а на юге переходило в необыкновенно чистую, прозрачную зелень. Там и сям под поверхностью извивались алые прожилки. Мелькал плавучий остров - джунгли, разросшиеся на исполинских пузырчатых водорослях, вздымались огненно-рыжими языками, окутанные своим отдельным облачком тумана. На восток уходил шквал - иссиня-черная туча, пронизанная молниями, и оставлял за собою полосу клокочущей вспененной воды. На западе нижний слой облаков нежно розовел и отсвечивал медью. Верхний, постоянный слой переливался на востоке жемчужно-серым и постепенно светлел, а на западе еще горел слепящей белизной - там пылало за горизонтом только что закатившееся солнце. Небосклон пересекала двойная радуга.

     Хоуторн глубоко вздохнул. Как славно вернуться!

     Маленькая ракета планировала, выпустив крылья, под ними засвистел ветер. Потом она коснулась поплавками воды, подскочила, снова опустилась и подрулила к Станции. Поднятая ею волна разбилась среди кессонов, плеснула к верхней палубе и строениям, но они даже не дрогнули, удерживаемые в равновесии гироскопами. По обыкновению весь экипаж Станции высыпал навстречу прибывшему боту. Корабли с Земли прилетали всего раз в месяц.

     - Конечная остановка! - объявил Мак-Клелан, отстегнул ремни, поднялся и стал надевать кислородное снаряжение. - А знаешь, мне всегда как-то не по себе в этой сбруе.

     - Почему? - Хоуторн, прилаживая за плечами баллон, удивленно поглядел на пилота.

     Мак-Клелан натянул маску. Она закрывала нос и рот, пластиковая прокладка не давала воздуху планеты никакого доступа внутрь. Оба уже надвинули на глаза контактные линзы, не пропускающие ультрафиолетовые лучи.

     - Никак не забуду, что тут на двадцать пять миллионов миль нет ни глотка кислорода, кроме нашего, - признался Мак-Клелан. Маска приглушала его голос, и от этого он прозвучал для Хоуторна привычно, по-домашнему. - В скафандре мне как-то спокойнее.

     - De guistibus non disputandum est [о вкусах не спорят (лат.)], - сказал Хоуторн. - Что в переводе означает: всякий гусь что хочет, то и ест. А по мне, все скафандры воняют чужой отрыжкой.

     В иллюминатор он увидел: в воде изогнулась длинная синяя спина, нетерпеливо плеснула пена. Губы его тронула улыбка.

     - Бьюсь об заклад, Оскар знает, что я прилетел, - сказал он.

     - Ага. Закадычный друг, - пробурчал Мак-Клелан.

     Они вышли из люка. В ушах щелкнуло: организм приспосабливался к небольшой перемене давления. Удобства ради маска задерживала часть водяных паров, а главное, не пропускала двуокись углерода, которой здесь было довольно, чтобы убить человека в три вдоха. Азот, аргон и небольшое количество безвредных газов проходили в заплечный баллон, смешивались с кислородом, и этой смесью можно было дышать. Существовали и аппараты, которые путем электролиза добывали необходимый землянам кислород прямо из воды, но они пока были слишком громоздки и неудобны.

     На Венере всегда надо иметь этот аппарат под рукой в лодке ли, на пристани ли, чтобы каждые несколько часов перезаряжать заплечный баллон. Новичков с Земли эта вечная забота до черта раздражает, но, побыв подольше на Станции "Венера", привыкаешь и становишься спокойнее.

     "И разумнее?" - не раз спрашивал себя Хоуторн. Последний полет на Землю, кажется, окончательно убедил его в этом.

     Жара оглушала, точно удар кулака. Хоуторн уже переоделся по-здешнему: свободная, простого покроя одежда из синтетической ткани защищала кожу от ультрафиолетовых лучей и притом не впитывала влагу. На минуту он приостановился, напомнил себе, что человек - млекопитающее, вполне способное переносить жару и посильнее, и его отпустило. Он стоял на поплавке, вода плескалась о его босые ноги. Ногам было прохладно. Он вдруг перестал злиться на жару, попросту забыл о ней.

     Из воды высунулся Оскар. Да, конечно, это был Оскар. Других дельфоидов - их тут было с десяток - больше занимал бот, они тыкались в него носами, терлись гладкими боками о металл, поднимали детенышей ластами, чтобы тем было лучше видно.

     Оскар был занят одним только Хоуторном. Он вскинул грузную тупорылую голову, обнюхал ноги биолога и тотчас выбил ластами на воде веселую дробь за двадцать футов до понтона.

     Хоуторн присел на корточки.

     - Здорово, Оскар! А ты уже думал, я больше не вернусь?

     И почесал зверя под подбородком. Да, черт возьми, у дельфоидов есть самый настоящий подбородок. Оскар перевернулся вверх брюхом и фыркнул.

     - Ты, верно, решил, что я там, на Земле, подцепил какую-нибудь дамочку, а про тебя и думать забыл? - бормотал Хоуторн. - Ошибаешься, кот-котище, безобразный зверище, я об этом и не мечтал. Дудки! Стану я тратить драгоценное земное время - мечтать, как бы променять тебя на женщину! Я не мечтал, я дело делал. Поди-ка сюда, скотинка.

     Он почесал упругую, как резина, кожу возле дыхала. Извиваясь всем телом, Оскар с силой ткнулся в поплавок.

     - Эй, хватит там! - вмешался Мак-Клелан. - Мне сейчас не до купания.

     Он кинул перлинь. Вим Дикстра поймал конец, обмотал вокруг кнехта и стал подтягивать. Бот медленно двинулся к пристани.

     - Ну-ну, Оскар, ладно, ладно, - сказал Хоуторн. - Вот я и дома. Не будем по этому случаю распускать слюни.

     Он был рослый, сухощавый, волосы темно-русые, лицо изрезано ранними морщинами.

     - Я и подарок тебе привез, как всем нашим, только дай сперва распаковать вещи, я тебе привез целлулоидную утку. Ну, пусти же!

     Дельфоид нырнул. Хоуторн уже хотел подняться по трапу, как вдруг Оскар вернулся. Тихонько, осторожно ткнулся человеку в щиколотки, потом неуклюже - у обычной, не приспособленной к торговле пристани ему было трудно это проделать - вытолкнул что-то изо рта прямо к ногам Хоуторна. Потом снова нырнул, а Хоуторн изумленно вполголоса выругался, и глаза у него защипало.

     Он получил сейчас в подарок такой великолепный самоцвет-огневик, каких, пожалуй, еще и не видывали на Станции "Венера".


     Когда стемнело, стало видно северное сияние. До солнца было близко, а магнитное поле Венеры так слабо, что даже над экватором в небе порой перекрещиваются гигантские световые полотнища. Здесь, на Фосфорном море, ночь бархатно-синяя, в ней колышутся розовые завесы и вздрагивают узкие снежно-белые вымпелы. И вода тоже светится от каких-то фосфоресцирующих микроорганизмов, гребень каждой волны оторочен холодным пламенем. Каждая капля, брызнув на палубу Станции, долго рдеет, прежде чем испариться, словно кто-то раскидал по всему тускло отсвечивающему кольцу золотые угольки.

     Хоуторн смотрел на все это сквозь прозрачную стену кают-компании.

     - А славно вернуться, - сказал он.

     - Видали чудака? - отозвался Малыш Мак-Клелан. - На Земле выпивка, женщины наперебой ухаживают за гордым исследователем космоса, а ему приятно от такой роскоши вернуться сюда. Этот малый просто спятил.

     Вим Дикстра, геофизик, серьезно кивнул. Это был высокий смуглый голландец - чувствовалось, что в его жилах течет и кастильская кровь. Быть может, из-за нее-то среди его соплеменников так много вечных бродяг и скитальцев.

     - Кажется, я тебя понимаю, Нат, - сказал он. - Я получил письма и кое-что прочел между строк. Значит, на Земле совсем худо?

     - В некоторых отношениях... - прислонясь к стене, Хоуторн всматривался в ночь.

     Вокруг Станции резвились дельфоиды. Живые торпеды весело выскакивали из воды, все обдавая струями света, описывали в воздухе дугу и ныряли в огненные фонтаны. Потом вспенили воду и, кувыркаясь, подскакивая, пошли вокруг хороводом в милю шириной. Но и на этом расстоянии, точно пушечные выстрелы, доносились гулкие хлопки о воду огромных тел и ластов.

     - Я этого боялся. Даже не знаю, поеду ли в отпуск, когда настанет мой черед, - сказал Дикстра.

     Мак-Клелан смотрел на них во все глаза.

     - О чем это вы, ребята? - растерянно спросил он. - Что такое стряслось?

     Хоуторн вздохнул.

     - Не знаю, с чего и начать, - сказал он. - Понимаешь, Малыш, беда в том, что ты видишь Землю постоянно. Возвращаешься из рейса и живешь там неделями, а то и месяцами, только потом опять летишь. А мы... мы не бываем там по три, по пять лет кряду. Нам перемены заметнее.

     - Ну, понятно, - Мак-Клелан неловко поерзал в кресле. - Понятно, вам это не в привычку... ну, то есть шайки и патрули и что, покуда вас не было, в Америке ввели норму на жилье. А все-таки, ребята, жалованье у вас отличное и работа почетная. Вам всегда и честь и место. Чего уж вам-то жаловаться?

     - Скажем так: воздух не тот, - ответил Хоуторн. Он через силу улыбнулся. - Будь на свете бог (а его, слава богу, нет), я был сказал, что он забыл Землю.

     Дикстра густо покраснел.

     - Бог ничего не забывает! Забывают люди.

     - Прости, Вим, - сказал Хоуторн. - Но я видел... не только Землю. Земля слишком велика, это просто цифры, статистика. А я побывал на родине, в тех местах, где я вырос. В озере, где я мальчишкой удил рыбу, теперь разводят съедобные водоросли, а моя мать ютится в одной комнатенке с полоумной старой каргой, от которой ее просто тошнит. Мало того. Скворцовую рощу вырубили, а на ее месте построили, с позволения сказать, многоквартирные дома - самые настоящие трущобы, и шайки бесчинствуют уже средь бела дня. Больше всего народу занято не в промышленности, а в вооруженных патрулях. Зайдешь в бар - ни одного веселого лица. Уставятся, как бараны, на экран телевизора и... - он оборвал себя на полуслове. - Да вы не слушайте. Я, наверное, преувеличиваю.

     - Да уж, - сказал Мак-Клелан. - На природу тебе захотелось? Могу тебя доставить в такую глушь, туда со времен индейцев ни одна живая душа не заглядывала. А в Сан-Франциско ты когда-нибудь бывал? Так вот, могу сводить тебя в один кабачок на Норс Бич, тогда узнаешь, что значит повеселиться всласть.

     - Ну, ясно, - сказал Хоуторн. - Вопрос только: долго ли еще протянут эти остатки былого величия?

     - Есть такие, что им вовек конца не будет, - возразил Мак-Клелан. - Их хозяева - корпорации. А по нынешним временам собственность корпораций - это все равно что какие-нибудь графские угодья.

     Вим Дикстра кивнул.

     - Богачи богатеют, - сказал он, - бедняки беднеют, а средние слои исчезают. И под конец образуется самая допотопная империя. Я когда-то учил историю.

     Темные глаза его задумчиво смотрели на Хоуторна.

     - Средневековый феодализм и монашество развились в рамках римского владычества, и, когда империя развалилась, они остались. Может быть и сейчас возможно такое параллельное развитие. Самые крупные и мощные организации на Земле - феодальные, а на таких вот межпланетных станциях, как наша, - монастыри.

     - Самые настоящие, с обетом безбрачия, - поморщился Мак-Клелан. - Благодарю покорно, я предпочитаю феодализм!

     Хоуторн снова вздохнул. За все приходится платить. Пилюли, усыпляющие секс, и воспоминания о пылких поцелуях и страстных объятиях, что были на Земле, подчас мало утешают.

     - Не очень удачное сравнение, Вим, - возразил он. - Начать с того, что мы держимся только торговлей драгоценными камнями. Она выгодна, поэтому нам разрешают заниматься и научной работой, кого какая интересует; в сущности, это тоже плата за наш труд. Но если дельфоиды перестанут приносить нам самоцветы, мы и оглянуться не успеем, как нас вернут на Землю. Ты и сам знаешь, никто не станет давать бешеные деньги на межпланетные перелеты и перевозки ради науки, дают только ради предметов роскоши.

     - Ну и что из этого? - пожал плечами Дикстра. - Экономика к нашему монашескому житью никакого отношения не имеет. Может, ты никогда не пил бенедиктин?

     - Что?.. А-а, понимаю. Но холостяки мы только по необходимости. И лелеем надежду, что когда-нибудь и у нас будут жены.

     Дикстра улыбнулся.

     - Я не говорю, что тут полное сходство. Но все мы сознаем, что служим большей цели, делу культуры. Наше призвание - не религия, а наука, но все равно это - вера, во имя которой стоит идти и на отшельничество, и на иные жертвы. Если в глубине души мы считаем, что отшельничество - это жертва.

     Хоуторн поморщился: Дикстра подчас чересчур увлекается анализом. Что и говорить, мы, работники Станции, - настоящие монахи. Тот же Вим... но он однодум, натура страстная, целеустремленная, и это его счастье. Самому Хоуторну не так повезло, пятнадцать лет он пытался избавиться от пуританских взглядов и предрассудков, с детства въевшихся в плоть и кровь, и наконец понял, что это безнадежно. Он убил жестокого бога, в которого верил его отец, но призрак убитого будет вечно его преследовать.

     Теперь он решился вознаградить себя за долгое самоотречение и отпуск на Земле превратил в непрерывную оргию, но все равно под видом горечи и ожесточения его терзает чувство, что он тяжко согрешил. На Земле я впал в беззаконие. Ergo [следовательно (лат.)], Земля - вертеп.

     А Дикстра продолжал, и в голосе его вдруг зазвучало странное волнение:

     - И еще в одном смысле наша жизнь напоминает средневековое монашество. Монахи думали, что бегут от мира. А на самом деле они служили рождению нового мира, новой ступеньки развития общества. Может быть, и мы, еще сами того не сознавая, изменяем историю.

     - Гм... - покачал головой Мак-Клелан. - Какая же история, когда у вас не будет потомства? Женщин-то на Венере нету!

     - Сейчас об этом идет разговор в Правлении, - стараясь уйти от собственных мыслей, поспешно вставил Хоуторн. - Компания рада бы это устроить, тогда люди будут охотней работать на Венере. Думаю, что, пожалуй, это можно уладить. Если торговля будет развиваться, нашу Станцию придется расширить, и с таким же успехом можно присылать новых ученых и техников - женщин.

     - Ну и начнутся скандалы, - сказал Мак-Клелан.

     - Не начнутся, лишь бы прислали сколько надо, - возразил Хоуторн. - А что до романтической любви и отцовства, так ведь кто подрядился здесь работать, те давным-давно не мечтают о такой роскоши.

     - А она вполне доступна, - пробормотал Дикстра. - Я говорю об отцовстве.

     - Какие же дети на Венере? - изумился Хоуторн.

     По лицу Дикстры промелькнула ликующая, победоносная улыбка. Они столько лет прожили бок о бок, что научились слышать друг друга без слов, и Хоуторн понял: у Дикстры есть какой-то секрет, о котором он рад бы закричать на весь мир, но пока еще не может. Видно, сделал какое-то поразительное открытие.

     Хоуторн решил закинуть удочку.

     - Я все пересказываю слухи да сплетни и даже не спросил, что у вас тут делается. Что новенького вы узнали об этой почтенной планете, пока меня не было?

     - Появились кое-какие надежды, - уклончиво сказал Дикстра все еще немного нетвердым голосом.

     - Открыли способ фабриковать огневики?

     - Избави бог! Если б их удавалось делать самим, мы бы сразу погорели, верно? Нет, не то... Если хочешь, поговори с Крисом. Насколько я знаю, он установил только, что они - биологический продукт, что-то вроде жемчуга. Видимо, тут участвуют несколько видов бактерий, которые могут существовать только в условиях венерианского океана.

     - Узнали что-нибудь новое про то, как они тут могут жить? - спросил Мак-Клелан.

     Как все космонавты, он жадно, до одержимости интересовался всякими живыми существами, способными обходиться без кислорода.

     - Да, Крис, Мамору и их сотрудники довольно точно исследовали обмен веществ в здешних организмах, - сказал Дикстра. - Я в этом ничего не смыслю, Нат. Но ты, конечно, захочешь разобраться, а им позарез нужна твоя помощь, ты же эколог. Знаешь, обычная история: растения (если их тут можно назвать растениями) используют солнечную энергию и создают ненасыщенные смеси, а твари, которых мы называем животными, их окисляют. Окисление может идти и без кислорода. Малыш.

     - Уж настолько-то я в химии разбираюсь, - обиделся Мак-Клелан.

     - Ну вот, вообще-то связанные с этим процессом реакции не настолько сильны, чтобы породить животных такой величины, как Оскар. Не удалось отождествить ни одного фермента, который был бы способен... - Дикстра нахмурился, промолчал. - Как бы там ни было, Мамору ищет ключ в брожении, это самый близкий земной аналог. И похоже, что тут и впрямь участвуют микроорганизмы. Здесь, на Венере, ферменты не отличить от... от вирусов, что ли? Более подходящего названия пока не подобрали. А некоторые формы, видимо, даже исполняют функции генов. Каков симбиоз, а? Классическим образцам до этого далеко!

     Хоуторн присвистнул.

     - Очень увлекательная новая теория, скажу я вам, - заметил Мак-Клелан. - При всем при том я бы хотел, чтоб вы поскорей погрузили все, что надо, нам пора домой. Все вы славные ребята, но мне с вами малость неуютно.

     - На погрузку уйдет несколько дней, - сказал Дикстра. - Это ведь известно.

     - Ладно, пускай несколько, лишь бы земных, а не венерианских.

     - Возможно, я передам с тобой очень важное письмо, - сказал Дикстра. - У меня еще нет решающих данных, но ради одного этого тебе придется подождать.

     Внезапно его даже в дрожь бросило от волнения.


     Долгими ночами они изучали материал, собранный за день. Когда Хоуторн вышел навстречу рассвету, в туман, клубящийся над подернутыми багрянцем водами, под перламутровым небом, все обитатели Станции устремились в разные стороны, будто раскиданные взрывом. Вим Дикстра со своим новым помощником, маленьким улыбчивым Джимми Чентуном, уже умчался на двухместной субмарине куда-то за горизонт подбирать придонные зонды-автоматы. А сейчас от причала отходили во всех направлениях лодки: Дил и Мацумото отправлялись за псевдопланктоном, Васильев - на гряду Эребуса, которая славилась необычайно красивым кораллитом, Лафарж продолжал составлять карты течений, Гласс в космоскафе взвился в небо: еще слишком мало исследованы венерианские облака...

     За ночь в рейсовый бот перенесли первую партию груза, и теперь Малыш Мак-Клелан с Хоуторном и капитаном Джевонсом прошли по опустевшей пристани.

     - Ждите меня обратно к вашему закату, - сказал Малыш. - Какой мне толк прилетать раньше, когда тут все в разгоне.

     - Да, пожалуй, никакого, - согласился почтенный седовласый Джевонс и задумчиво поглядел вслед легкому суденышку Лафаржа.

     За кормой резвились пять дельфоидов, - прыгали, пускали фонтаны, описывали вокруг лодки круги. Никто их не звал, но теперь мало кто из людей решался уходить далеко от Станции без такого эскорта.

     Когда случалось какое-нибудь несчастье, - а они не редкость на этой планете, такой же огромной и разнообразной, как Земля, - дельфоиды не раз спасали людям жизнь. В самом худшем случае можно было просто сесть на дельфоида верхом, но чаще они вчетвером, впятером ухитрялись поддержать поврежденную лодку на плаву, будто знали, во что это обходится - переправить с Земли на Венеру хотя бы гребную шлюпку.

     - Я и сам бы не прочь поискать что-нибудь новенькое, - сказал Джевонс и усмехнулся. - Но надо же кому-то сторожить нашу лавочку.

     - Да, а как здешние рыбки приняли последнюю партию товара? - поинтересовался Мак-Клелан. - Берут они побрякушки из пластика?

     - Нет, - сказал Джевонс. - Ноль внимания. По крайней мере, ясно, что у них неплохой вкус. Возьмете эти бусы обратно?

     - Нет уж, дудки! Швырните их в воду. А что вы еще подскажете? На что они, по-вашему, скорее клюнут?

     - Знаете, - вмешался Хоуторн, - я подумываю насчет инструмента. Что-нибудь такое, специально для них приспособленное, чтобы они могли работать, держа орудие во рту...

     - Надо сперва испробовать то, что есть под рукой, а уж потом запросим образцы с Земли, - сказал Джевонс. - Я-то мало в это верю. На что дельфоиду нож или молоток?

     - Нет, я думаю, прежде всего им пригодятся пилы. Нарезать кораллит на плиты и строить подводные убежища.

     - За каким дьяволом? - изумился Мак-Клелан.

     - Не знаю, - сказал Хоуторн. - Мы вообще слишком мало знаем. Возможно, укрытия от непогоды на дне океана и не нужны, хотя, может, и это не такой уж бред. На больших глубинах наверняка есть холодные течения. Но у меня другое на уме... я у многих дельфоидов видел шрамы - как будто следы зубов, но тогда хищник, должно быть, невероятная громадина.

     - А это идея! - Джевонс улыбнулся. - Как славно, что вы уже вернулись, Нат, и по обыкновению полны новых идей. И очень благородно с вашей стороны, что вы в первый же день вызвались дежурить на Станции. С вас бы никто этого не спросил.

     - Э, у него хватит приятных воспоминаний, чтобы скрасить унылые будни! - съязвил Мак-Клелан. - Я видел, как он развлекался в одном притоне в Чикаго. Ух, и весело же проводил времечко!

     За кислородной маской трудно разобрать выражение лица, но Хоуторн чувствовал, что у него побагровели уши. Джевонс не любил путаться в чужие дела, но он немного старомодный... И он как отец, его чтишь куда больше, чем сурового человека в черном, о котором с детства осталось лишь далекое смутное воспоминание. При Джевонсе неуместно хвастать тем, что вытворяешь в дни отпуска на Земле.

     - Я бы хотел обмозговать новые биохимические данные и в свете их набросать программу исследований, - поспешно сказал Хоуторн. - И еще возобновить дружбу с Оскаром. Он очень трогательно преподнес мне этот самоцвет. Я чувствую себя просто гнусно оттого, что отдал такой подарок Компании.

     - Еще бы! За него такую цену можно заломить... я бы на твоем месте тоже чувствовал себя гнусно, - подхватил Мак-Клелан.

     - Да нет, я не о том. Просто... Э, ладно, тебе пора!

     Хоуторн и Джевонс еще постояли, провожая бот глазами.

     Ракета оторвалась от воды и пошла вверх - поначалу медленно, грохоча и изрыгая пламя, потом быстрей, быстрей. Но к тому времени, как она вонзилась в облака, она уже походила на метеорит, только летящий не вниз, как положено, а вверх. Все увеличивая скорость, она пробивала слой облачности, вечно окутывающей планету, и вот уже совсем потонула в этом покрывале, которое изнутри, в иллюминатор, кажется не серым, а ослепительно белым.

     На высоте стольких миль даже воздух Венеры становится разреженным и жгуче холодным, водяные пары замерзают. Вот почему с Земли астрономы не могли обнаружить по спектрам поглощения, что вся Венера - это один безбрежный океан. Первые исследователи думали найти здесь пустыню, а нашли воду... А Мак-Клелан, межпланетный извозчик, все мчится на своем огненном коне - еще стремительней, еще выше, среди слепящих созвездий.

     Рев ракеты затих, и замечтавшийся Хоуторн очнулся.

     - Да, сколько мы ни мудрили, сколько ни изобретали, а из всего, что нами создано, только одно прекрасно - межпланетные перелеты. Уж не знаю, сколько уродств и разрушений это искупает.

     - Не будьте таким циником, - сказал Джевонс. - Мы создали еще и сонаты Бетховена, и портреты Рембрандта, и Шекспирову драму... и уж кто-кто, а вы могли бы восславить и красоту самой науки.

     - Но не техники, - возразил Хоуторн. - Наука - чистое, строгое знание - да. Это для меня ничуть не ниже всего, что сотворили ваши Бетховены и Рембрандты. А вот всякая эта механика - перетряхнуть целую планету, лишь бы в мире кишело еще больше народу...

     А славно вернуться, славно поговорить с капитаном Джевонсом! С ним можно позволить себе разговаривать всерьез.

     - Что-то вы после отпуска захандрили, - заметил старик. - Он должен бы оказать на вас обратное действие. Молоды вы еще хандрить.

     - Я ведь родом из Новой Англии, - Хоуторн через силу усмехнулся. - Такая уж наследственность, хромосомы требуют, чтобы я был чем-нибудь недоволен.

     - Мне больше посчастливилось, - сказал Джевонс. - Я, как пастор Грундтвиг лет двести назад, сделал чудесное открытие: бог - добр!

     - Хорошо, когда можешь верить в бога. Я не могу. Эта концепция никак не согласуется с мерзкой кашей, которую человечество заварило на Земле.

     - Бог должен был предоставить нам свободу действий, Нат. Неужели вы бы предпочли оказаться всего лишь толковой и послушной марионеткой?

    

... ... ...
Продолжение "Пол Андерсон. Сестра Земли: Рассказ." Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Пол Андерсон. Сестра Земли: Рассказ.
показать все


Анекдот 
Совесть - как хомяк. Или спит или грызет.
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100