Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Киносценарии - - Одесса - мама

Проза и поэзия >> Русская современная проза >> См. также >> Севела, Эфраим >> Киносценарии
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Эфраим Севела. Одесса - мама

Издательский дом "Кристалл", Санкт-Петербург, 2002

OCR: Гершон. г. Хеврон.

---------------------------------------------------------------



     Киновзгляд

     Эфраима Севелы

     на "Одесские рассказы"

     Исаака Бабеля
1. Экстерьер. Одесская гавань. День

     Острый нос белоснежного океанского лайнера, как нож масло, режет теплые голубоватые воды Черного моря. Сотни туристов на всех палубах сгрудились у борта, гудя на всех языках мира и щелкая камерами в сторону приближающегося берега.

     Голос по радио. Дамы и господа! Мы подходим к жемчужине Черного моря - красавице Одессе! Одесса - крупнейший порт и индустриальный центр Украины. В этом городе сконцентрированы десятки научно-исследовательских институтов, университет. Одесса знаменита своей оперой - второй после Миланского театра "Ла скала".

     Океанский лайнер стоит у причала, и туристы шумным потоком стекают по трапам. Первые уже поднимаются в город по ступеням знаменитой одесской лестницы, воспетой в фильме "Броненосец "Потемкин"".

     Еврей, старый как мир, последний из той самой породы несгибаемых временем гигантов, каких еще можно встретить только в Одессе, с нечесаной густой бородой и такой же шевелюрой, со следами татуировок на некогда могучих руках, прокладывает себе путь среди иностранных туристов.

     Старый еврей. Традиции-традиции... Слушайте вашего гида и вернетесь из Одессы такими же, какими и прибыли сюда - с пустыми головами и вдобавок с опустевшими кошельками. Тогда спрашивается, зачем было ехать так далеко и тратить вашу драгоценную конвертируемую валюту.

     Если мне не изменяют мои старые глаза, здесь кругом почти одни евреи, а у каждого уважаемого еврея, из какой бы части земли он ни приехал, обязательно имеется бабушка или прадедушка родом из Одессы. Так что мы, нравится нам это или не нравится, выходит - земляки. И я очень рад вас видеть и приветствовать на древней земле Одессы, давшей миру много уважаемых и солидных людей. То, что я вам расскажу про Одессу, уникально и из первых рук и ни в какой туристической брошюре вы этого не найдете.

     В мое время Одесса была мамой и все мы, ее дети, называли этот город Одессой-мамой. Вы спросите, почему? И я вам отвечу. Одесса славилась такими ворами, такими бандитами, каких свет не видывал и больше, я думаю, не увидит. Народ измельчал. Одесса была столицей воровского мира всей Российской империи - по этой причине ее ласково называли мамой.

     Дети этой матери были сильными, ловкими и мудрыми мужчинами и выделялись среди своих коллег в других частях мира одним бесценным даром - они любили и ценили шутку, шутку соленую, как воды Черного моря и совсем не любили крови. Они проливали кровь только в крайнем случае, когда тот, с кем их сводила воровская судьба, не имел никакого чувства юмора и поэтому терял всякое право дышать тем же воздухом, каким пользуются нормальные остроумные люди.

     Поэтому к черту вашего начитанного гида, закройте ваши глаза и слушайте сюда - я уведу вас в город-сказку, какого уже нет на земле, но который я еще помню, в Одессу-маму. 2. Экстерьер. Небольшой причал. День

     Небольшой и старенький пароход, с большой, извергающей клубы дыма, трубой, приткнулся ржавьм бортом к каменной стенке причала. По трапу хлынули пассажиры с котомками и плетеными корзинами, а также дамы под кружевными зонтиками и мужчины в шляпах-канотье. Старый капитан с прокуренными усами хрипит в жестяной рупор.

     Капитан. Дамы и господа! Предупреждаю! Мы прибыли в Одессу! Пожалуйста!.. Берегите карманы! 3. Экстерьер. Гавань старой Одессы. День

     Сам город раскинулся высоко над береговыми обрывами и над гаванью, полной грязных пыхтящих буксиров, ржавых барж, "дубков" под латанными па-

     русами, до краев заваленных грудами полосатых херсонских арбузов.

     Город кокетливо белеет над морем, цветущими акациями, множеством различных памятников на гранитных постаментах от основателя порта Дерибаса, чьим именем названа главная улица, сияющая зеркальными витринами богатых магазинов и бесчисленных кафе, до великого русского поэта Александра Пушкина, сосланного за вольнодумство из Петербурга. Город одним из первых в России сменил газовое освещение улиц на электрическое и пустил вместо конного электрический трамвай от шумного центра до дремлющих в садах станций Фонтанов.

     По каменным, как в Париже, мостовым, бесшумно катят конные экипажи на резиновых колесах-ду-тиках, и кони всхрапывают, когда их обгоняют первые в городе автомобили. Военный духовой оркестр играет вальсы в саду Общества трезвости и по тенистым аллеям прогуливают собачек разодетые по последней моде дамы и барышни, сопровождаемые городскими щеголями, в узких, в обтяжку, брюках по последней парижской моде. 4. Городской базар. День

     В стороне от парков с гуляющей публикой, заглушив дальние звуки вальсов разноголосо шумит Одесский базар. Раздражая ноздри, пышет острыми специями, вызывая слюни, тревожит покупателей прыгающими на раскаленных сковородах в шипящем подсолнечном масле дарами моря - кефалью, скумбрией, бычками, фомко и визгливо предлагают свой товар знаменитые одесские торговки - еврейки и украинки, различимые по цвету волос и глаз: жгуче-черных и соломенно-русых, но единые в одном качестве - непомерных размеров фудьми.

     Молодая гибкая цыганка с белой пушистой собачкой на поводке меланхолично прогуливается по базару. Собачка то начинает танцевать, поднявшись на задние лапы, то поспешно догоняет хозяйку, виляя хвостом-колечком. Цыганка смугла и красива диковатой красотой. Пышные волосы стянуты красной лентой и спадают вниз, прикрывая гитару,

     с таким же бантом на грифе, висящую у цыганки за спиной.

     Она гуляет вдоль деревянных столов, уставленных глиняными кувшинами со сметаной и жирными горками творога и брынзы. Она пробует сметану из одного кувшина, потом из другого, третьего. Набирает сметану деревянной ложкой, выливает себе на ладонь и слизывает языком. Затем протягивает ладонь собачке. Переходя к следующему кувшину, вежливо объясняет хозяйке.

     Цыганка. Я дико извиняюсь. Моя собачка не станет это есть. Она ужасно разборчива.

     Торговка (сразу переходя на крик). Собака разборчива! А все сожрала! Плати! За пробу!

     Проходивший мимо мужчина, в чиновничьем мундире и в пенсне, переглянулся со своей дамой под кружевным зонтиком.

     Чиновник. Мне тоже хотелось бы знать: кто заплатит этой честной женщине за убыток?

     Цыганка повернулась к нему сахарно-белой улыбкой в обрамлении пунцовых губ.

     Цыганка.К чему волноваться, ваше превосходительство?

     Ее рука незаметным движением извлекла из его кармана кожаный кошелек.

     Цыганка. Вы! Вы заплатите! Не оставите красавицу в беде.

     Чиновник (вспыхнув). Это что же делается в нашей империи? Грязная цыганка нагло оскорбляет официальное лицо и на нее нет управы! Ни одного полицейского не вижу!

     Его дама подхватывает его под руку и увлекает прочь.

     Торговка. От нахалка! Такого господина обидела! Теперь он полицию приведет, и нам придется откупаться. А нам это нужно? Я спрашиваю!

     Цыганка (кротко). Сколько я вам всем должна за сметану, которую моя собачка брезгливо отвергла?

     Первая торговка. Мне две копейки!

     Вторая торговка. Мне три копейки!

     Третья торговка. Меньше пяти не возьму!

     Цыганка, невинно улыбаясь, протянула женщинам кожаный кошелек.

     Цыганка. Берите, бабоньки, не считала, но здесь хватит за все.

     Она уронила кошелек на прилавок, и все три бабы ринулись к кошельку, отталкивая одна другую, пока кувшины не попадали с прилавка, залив сухую землю подтеками сметаны.

     На террасе кафе, окруженного гвалтом базара, сидят в тени больших зонтов за традиционным кофе люди, которых в Одессе называют "пикейными жилетами" за то, что они, как в униформу, были всегда облачены в подобные жилеты, и их седые, а чаще, лысые головы были покрыты соломенными плоскими шляпами-канотье. Это были мелкие маклеры, промышлявшие чем угодно, чтобы как-то прокормить свои большие еврейские семьи. Чаще всего это неудачники, "люди воздуха", но вели они себя важно, с нелепым достоинством, и единственное, чем они обладали, не притворяясь, было чувство юмора, больше горького, чем веселого.

     Первый маклер.Я интересуюсь в сахаре. Я бы взял вагон сахару.

     Второй маклер. Именно сейчас у меня нет ни фунта сахару.

     Первый маклер. А что вы имеете? Именно сейчас?

     Второй маклер. Именно сейчас? Сахарный диабет.

     Первый маклер. И почем вагон диабета?

     А цыганка с белой собачкой метет пыль своей длинной юбкой в другом конце базара. Она остановилась возле слепого старика в черных очках. Он позвякивает медной мелочью в железной банке и поет, вернее, пытается петь своим надтреснутым, еле слышным голосом. Толпа обтекает его с полным безразличием, и ни одного гроша не упало в его банку с тех самых пор, как подошла цыганка.

     Цыганка. Это не дело, слепой. С таким пением протянешь ноги с голоду.

     Она сняла со спины гитару, пробежала пальцами по струнам. Собачка как по команде встала перед ней на задние лапы, а передними замахала, словно приглашая порадовать слушателей и показать, как надо петь. Она еще не пела, а только перебирала струны, а народ уже стал задерживаться в этом месте и скоро

     образовал толпу вокруг цыганки и ее белой собачки, жалкого слепца с мелочью в железной банке.

     И тогда она запела удивительно приятным, глубоким, знойно-медовым голосом.

     Цыганка.

     Не уезжай ты, мой голубчик, Печально жить мне без тебя. Дай на прощанье обещанье, Что не забудешь ты меня.

     Толпа слушает во все уши, разинув рты от удивления.

     Названивая своей жестянкой, слепой спешит обойти слушателей и собирает богатую жатву. Монеты так и звенят, ударяясь о дно жестянки. От возбуждения успехом он даже снял черные очки - атрибут его профессии, обнаружив открытые и зрячие глаза.

     Цыганка.

     Скажи ты мне, Скажи ты мне, Что любишь меня, Что любишь меня.

     Немолодая полная дама оценивающе смерила цыганку через лорнет, на золотой цепочке свисающий с дряблой шеи, и шепнула господину в чесучовом костюме и панаме.

     Дама. Что за голос, Жан! Чистое бельканто. Ее бы хорошенько отмыть, и я бы не удивилась, услышав ее в нашей опере. Не правда ли, Жан?

     Придавив гудящие струны гитары ладонью, цыганка оборвала звук.

     Цыганка. А тебя, старая дура, отмоют перед погребением, и от этого ничего не изменится. Верно я говорю, старый козел?

     Господин в чесучовом костюме затряс козлиной бородкой.

     Господин. Полиция! Полиция! А где эта цыганка? Куда она делась? Задержите ее!

     Дама раздраженно дернула его за рукав.

     Дама. Идиот! Лучше скажи мне, где мой лорнет? И золотая цепочка? Она только что висела у меня на шее.

     Шум и гомон базара прорезал заливистый полицейский свисток.

     А цыганка насмешливо наблюдает за переполохом на безопасном расстоянии, приставив к глазам лорнет на золотой цепочке.

     Цыганка (собачке). Тебе не кажется, Белочка, что здесь слишком шумно? А? Это не для наших нервов. Не думаешь ли, мое солнышко, что теперь самое время нам неспеша прогуляться в гавань. У меня есть предчувствие, что нас там ждут. 5. Одесский порт. День

     Множество судов под самыми неимоверными флагами сбились у причалов одесского порта. А еще столько маячат на рейде, нетерпеливо дожидаясь, когда и для них освободится место под разгрузку.

     Длинные вереницы голых по пояс грузчиков, с тяжелыми мешками и бочками на мокрых от пота плечах, протянулись по шатким сходням от кораблей до бесконечных складов на берегу.

     Грязная зеленая вода, покрытая яичной скорлупой, арбузными корками и еще Бог знает чем, смачно плещет о каменную, скользкую от водорослей, стенку причала. Чуть дальше от воды, в тени складских стен, отдыхают ломовые извозчики - знаменитые одесские биндюжники, огромными мускулистыми телами смахивающие на цирковых борцов. И притом, в тяжелом весе. Их конные площадки сбились в кучу в стороне, дожидаясь, хрустя овсом и сеном, когда они понадобятся хозяевам.

     А хозяева беспечно спят на горячей пыльной земле, сдвинув картузы на глаза, и храпят пушечными взрывами из волосатых ноздрей, насмерть вспугивая зеленых портовых мух, по дурости присевших отдохнуть на липких от пота толстомясых кирпичных лицах.

     Их толстые, как чугунные тумбы швартовых кнехтов, ноги раскинуты привольно, выставив морю двойные подошвы яловых сапог. Эти подошвы, нацеленные на корабли и на назойливых чаек, так обширны, что на них поместилось множество букв, выведенных мелом:

     МЕНЬШЕ, ЧЕМ ЗА РУБЛЬ, ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬ!

     И следует понимать это так, что меньше, чем за рубль никто из этого уважающего себя племени не только не вступит в разговор, но даже не пошевелится.

     Маленький верткий еврей в белом костюме и галстуке-бабочке тычет тросточкой в эти неимоверные подошвы спящих биндюжников, диву даваясь таким разбойничьим ценам. Его проваленный беззубый рот изрыгает шипение.

     Цудечкес. Кошмар! Абсолютный нонсенс! Грабеж средь бела дня! Скоро вы не найдете во всей Одессе даже одного честного человека!

     Биндюжникам его шипение, как жужжание одинокой заблудшей мухи, абсолютно до лампочки. В ответ лишь гуще взревел храп, и, вспугнутые с кирпичных лиц, мухи закружили вокруг соломенного канотье Цудечкеса.

     Только один биндюжник зачмокал толстыми губами и уставил на него полуоткрытый сонный глаз с бахромой поросячьих ресниц.

     Биндюжник. Рви когти отсюдова, Цудечкес. Дай рабочему люду перевести дыхание.

     Цудечкес от таких наглых слов сдвинул концом тросточки шляпу-канотье на самый затылок.

     Цудечкес. Кто, спрашивается, люди? Вы -люди? За такую цену я бы сам с радостью разгрузил целый пароход. Слушайте! Разве вы не евреи? Поимейте совесть. Послушайте умного человека. Английский пароход "Галифакс" стал под разгрузку на пятом причале.

     И он тросточкой показал, где пятый причал и где, рыжий от ржавчины, колышется "Галифакс", и многозначительно добавил.

     Цудечкес. Ко-ло-ни-аль-ные товары!

     Биндюжник. Контрабанда?

     Кипя от возмущения, Цудечкес собрал все свое лицо в узелок из морщин.

     Цудечкес. Боже упаси! Все чисто, как слеза младенца. Короче, ближе к делу. Только антр ну... но между нами. Вам предлагает интересное дело мосье Бенцион Крик! Собственной персоной.

     Один из храпунов тяжко вскочил на ноги.

     Храпун. Беня? Король? Что ж ты не сказал сразу?

     Биндюжники на земле зашевелились и скоро стояли на своих ногах, с уважением обступив посланца

     Бени Крика. Их сонные мятые рожи вдруг прояснились. Они устремили глаза в одном направлении.

     У самого края причальной стенки, красиво рисуясь на фоне корабельных снастей и парящих чаек, легкой танцующей походкой плыла юная цыганка с гитарой за спиной и белой собачкой на поводке. Босоногая, она выступала горделиво, совсем как барышня. Биндюжники уставились на нее, молча любуясь, пока один с восторгом не вымолвил.

     Биндюжник. Ну кто поверит, что у этой воровки еврейская мама из приличной семьи?

     Другой биндюжник. Если в гавани объявилась Сонька Золотая Ручка, значит, Король затеял большой налет.

     Цудечкес (горделиво). Вы совсем недалеки от истины, мосье.

     Биндюжники дружно и уважительно поздоровались с Соней.

     Биндюжники. Доброго здоровья, мадемуазель! 6. Экстерьер. Верхняя палуба "Галифакса". День

     Голос. Приготовиться к встрече таможни!

     Капитан "Галифакса", кряжистый мужик с рыжей шевелюрой и бакенбардами, отнял ото рта рупор, вопросительно смотрит, свесившись с перил, на неловко взбирающегося по трапу на мостик, маленького человечка.

     Цудечкес приподнял с лысой головы свое канотье в знак приветствия.

     Цудечкес. Все в полном ажуре! Как мы условились!

     Капитан (на радостях прижав его к груди). Я не сомневался, что вы человек слова.

     Цудечкес слегка отстранился из его могучих объятий, расправил помятые плечи и доверительно и фамильярно двумя пальцами извлек из нагрудного кармана куртки дорогую сигару, привычно откусил кончик и, поискав глазами, куда его выплюнуть, и не найдя, куда, ловко сплюнул далеко за борт. Капитан дружески поднес ему горящую спичку и Цудечкес задымил и тут же с непривычки зашелся кашлем, не

     забыв, однако, как человек воспитанный, ладошкой отогнать дым.

     Цудечкес. Начальнику таможни заплачено. Досмотр груза будет сделан только для проформы. Так сказать, для блезиру... Но это, как говорят французы, останется антр ну... Но между нами! А теперь разрешите, сэр, предварительно получив с вас аванс, пожелать вам всех благ на гостеприимной земле Одессы!

     Три сверкающих экипажа подкатили прямо к борту "Галифакса", высадив отряд таможенных чиновников, по своим комплекциям и рожам меньше всего похожих на служащих таможни.

     Высокий подтянутый молодой человек, облаченный в мундир таможенного офицера и форменную фуражку с кокардой, легко соскочил с подножки первого экипажа, потянулся, разминая мышцы, вынул торчавший из нагрудного кармана уголком носовой платок и тщательно вытер руки.

     Таможенники оценивающе осматривают борта и надстройки парохода.

     Шаткий трап с веревочными поручнями, спущенный косо вдоль ржавого борта "Галифакса", не достает до причала. Между бортом и причалом зазор метра в два, и там плещет грязная вода.

     Два английских матроса на нижней площадке трапа безуспешно тянут изо всех сил канаты, закрепленные на причале за чугунные тумбы кнехтов, чтоб хоть немного уменьшить зазор.

     Бравая команда таможенников во главе со своим начальником остановилась у самого края, обдумывая, как преодолеть препятствие.

     Сверху, свесившись с палубы, английский капитан жестами извиняется за непредвиденную задержку.

     Начальник таможни прищурился на него и дернул правым усом. Стоящий справа огромный детина с кудлатой головой поставил обе ноги так, чтоб ступни цеплялись за чугунные кнехты, вытянул вперед руки, как для прыжка в воду, рухнул вперед и обеими руками ухватился за край нижней площадки трапа, оттянув весь трап от ржавого борта парохода.

     Он лежит над водой, ногами зацепившись за кнехты, руками за трап, и по его спине и ногам

     начальник таможни, балансируя, прошел, как по висячему мостику. Прежде, чем ступить на трап, он старательно вытер подошвы ботинок, как о коврик, о патлатые кудри человека-моста.

     Английский капитан в полном потрясении уставился на Цудечкеса, а тот изображает не меньшее удивление.

     Цудечкес. Разрази меня гром, сэр! Они поменяли начальника таможни. В этом случае я абсолютно бессилен.

     Чиновники таможенной службы уже все на борту. Гигантских размеров жандарм, с такой же разбойничьей рожей, как и у таможенников, поднялся на борт, сопя и отдуваясь, путаясь в ножнах висящей на боку сабли, принес на вытянутых руках граммофон с сияющим медным раструбом, поставил на палубу и вытянулся по стойке "смирно", прижав к бокам могучие кулаки в белых нитяных перчатках.

     Начальник таможни. Господа! Добро пожаловать в южные ворота Российской империи - красавицу Одессу!

     Капитан. Добро пожаловать на борт нашего судна, которое, даже в ваших водах, остается частью суверенной территории Британской империи.

     Начальник таможни. Боже сохрани! Российская таможня ни в чем не нарушит ваш суверенитет, а мои мальчики отнесутся с максимальным тактом к вашей команде - подданным Британской короны. А сейчас, с вашего позволения и с Божьей помощью, мы приступим к выполнению нашего служебного долга - к таможенной проверке груза в трюмах парохода "Галифакс".

     Капитан. Извините, пожалуйста. Один вопрос. В нашем последнем рейсе в Одессу нас досматривала совсем другая таможня. Я отлично помню того начальника. Он никак не похож на вас.

     Начальник таможни. Прошлую ночь, к примеру, я провел с совсем другой женщиной, чем в позапрошлую. Извините за интимные подробности. Все, дорогой мой, течет, все меняется, .-- сказал однажды один великий человек, чье славное имя я за служебной занятостью сейчас не припомню.

     Капитан кивнул матросу, принесшему на под-

     носе два бокала с вином, взял один и торжественно вручил начальнику таможни.

     Капитан (с подозрением). Вы - левша? А тот начальник, я точно помню, держал бокал правой рукой.

     Начальник таможни (с обезоруживающей улыбкой). Вы верно заметили. Я пью левой рукой, потому что правой я стреляю.

     Капитан (демонстрируя гостю свой кулачище). К вашему сведению, я лично бью только дважды. Первый раз по голове, второй раз по гвоздю, загоняя его в крышку фоба.

     Начальник таможни. Что ж, отлично. Обмен официальными любезностями я полагаю завершенным. А посему, с Божьей помощью, приступим к делу.

     Он меланхолично вынул из нагрудного кармана носовой платок, расправил его, встряхнув, и поднес к своему аристократическому, с горбинкой, носу, при этом издав носом звук, по силе не уступившей сирене с соседнего парохода, и голосом, привычным отдавать команды, обратился к своим подчиненным.

     Начальник таможни. Команду на берег не отпускать! Приступаем к досмотру груза и конфискации контрабанды!

     Служащие таможни тяжело затопали к трюмам.

     На палубе остался лишь начальник таможни, жандарм с граммофоном и команда "Галифакса" во главе со своим, спустившим пар, капитаном. Жандарм аккуратно поставил на граммофон черный диск пластинки, завертел рукояткой до упора, опустил на диск мембрану с иглой, и тогда из сияющей трубы захрипел Российский императорский гимн "Боже, царя храни". Жандарм разогнул свое тучное тело и почтительно взял под козырек.

     Британские матросы во главе с капитаном вытянулись в линейку и замерли, выпятив крутые груди.

     Начальник таможни поднес два пальца к околышу фуражки. Цудечкес, укрывшись за спиной капитана, приподнялся на цыпочках и, закатывая глаза, нашептывает ему на ухо.

     Цудечкес. Меня хватит кондрашка! Мое сердце вот-вот разорвется на куски! Ума не приложу, как ис-

     править положение! Вчера я заплатил Александру Ивановичу. Честь по чести! А сегодня, вернее всего, его уволили! Бедный Александр Иванович! 7. Экстерьер. Контора таможни. День

     Под гербом Российской империи с двуглавым орлом вывеска: ТАМОЖЕННАЯ СЛУЖБА ОДЕССКОГО ПОРТА

     Кружевные занавески колышутся в распахнутых окнах с горшочками цветущей герани на подоконниках. Откуда-то изнутри доносятся переборы гитары. 8. Интерьер. Внутренний дворик таможни. День

     Во дворике, благоухающем яркими розами на клумбах, Сонька Золотая ручка под звон гитары очаровывает начальника таможни.

     Он сидит в расстегнутом мундире с салфеткой на шее у самовара и сладостно потягивает чай с блюдечка, томно прикрыв глаза под звуки цыганского романса. Белая собачка Соньки, встав на задние лапки, танцует для начальника таможни. Иногда в романс врываются гудки пароходов.

     Молодой чиновник прошел между клумбами, смерив Соньку неодобрительным взглядом, и почтительно склонился к лысине начальника, совершенно расплывшемся в истоме.

     Чиновник. Время отправляться на британский пароход "Галифакс".

     Приоткрыв глаза, начальник недовольно взглянул на своего подчиненного и слабым от неги голосом простонал.

     Начальник. У нас достаточно времени, дорогой мой. Боже! Как она поет! Я изнемогаю! Ах, уж эти цыганки! Садитесь, мой дорогой. Вместе насладимся. Такое не каждый день услышишь. 9. Экстерьер. Причал. У борта "Галифакса". День

     Хриплые граммофонные звуки Российского гимна все еще доносятся с верхней палубы "Галифакса".

     Конные плошадки вытянулись вдоль ржавого борта английского парохода, и биндюжники, под строгим наблюдением таких же дюжих служителей таможни, спешат вверх и вниз по сходням, таская на плечах и складывая штабелями на конные площадки ящики и мешки с конфискованной контрабандой.

     С замирающим подвывом гимн "Боже, царя храни" пришел к концу на хриплом граммофоне.

     И как только он умолк, британские матросы, до того замершие по стойке "смирно", ожили, зашевелились, а капитан, которого чуть не хватил удар при виде биндюжников, опорожняющих трюмы "Галифакса", опустил руку, отдававшую честь русскому гимну, и, разъяренный, ринулся было к начальнику таможни, меланхолично глядевшему мимо него в морские дали.

     И как раз в этот момент граммофон снова захрипел. На сей раз британский гимн "Правь, Британия, морями". Матросы снова замерли в строю. Английский капитан поспешно отступил к ним, и его рука отчаянным жестом взяла под козырек.

     Разгрузка трюмов "Галифакса" биндюжниками продолжалась с новой силой.

     Цудечкес, как человек штатский, не соблюдая этикета, проковылял по палубе к начальнику таможни и фамильярно взял его за локоть.

     Цудечкес. Король! Я приношу свои поздравления. Полный успех! Вся Одесса умрет от зависти! И антр ну, но между нами, этот мундир смотрится на вас намного лучше, чем на начальнике таможни Александре Ивановиче. 10. Экстерьер. Роскошнейшая улица в центре Одессы. Вечер

     Самый модный магазин сияет зеркальными окнами витрин с рекламой "Последний крик парижской моды".

     Манекены с безжизненными улыбками на алых губах застыли в самых невероятно элегантных позах за зеркальным стеклом: господа с закрученными вверх усами, с завитыми кудрявыми бакенбардами в вечерних костюмах и в черных шелковых цилиндрах, другие - - в клетчатых спортивных, третьи - в чрезвычайно смелых одеждах парижских денди... и дамы, дамы, дамы... черные и белые кружева, шелка, мадаполам, шикарные бюсты и не менее роскошные зады. И каждая кокетливо держит в отставленной ручке яркий многоцветный зонтик или лорнет.

     Золото, серебро, хрусталь. Концентрация богатства и роскоши, с которыми может соперничать только нарядная публика, прогуливающаяся вдоль витрин по самой богатой улице Одессы и разодетая не хуже манекенов за зеркальным стеклом, словно их отражение.

     Рыжие полицейские, как каменные статуи, ревностно и грозно оберегают мир и покой этой улицы шикарных витрин, чтоб, упаси Бог, никто чужой не сунулся с кувшинным рылом в калашный ряд.

     Внезапно смятение охватило гуляющую публику, дамы брезгливо наморщили свои носики, возмутились вслух исключительно на французском языке, мужчины уронили монокли. Полицейские дружно грянули в свистки.

     Странная процессия появилась у зеркальных витрин с рекламой "Последний писк парижской моды", как ветром сметая прогуливающуюся благородную публику с тротуара: толпа уродливых старых оборванцев - - городских нищих обоего полу. Процессию обитателей городской богадельни возглавлял старый Арье-Лейб. Живописные обноски не покрывают все его нечистое тело. За ним ковыляет Доба-Лея, старуха с мужскими усами на дряблом, в морщинах, лице, толкая перед собой на тачке парализованного Шимон-Волфа с раздутой головой, на макушке которой каким-то чудом держится бархатная ермолка. Сзади нее прыгает на костылях базарный попрошайка Меер, волоча скрученные конвульсией нечистые босые ноги. Устрашающее сборище всех возможных

     уродств и болезней - эпилептиков, безруких, слепых - нагнало ужас на всю улицу. Полицейские в своих белых мундирах брезгливо и зловеще сжимают круг оцепления. И кто знает, чем бы это кончилось, если бы перед полицейским приставом неизвестно откуда не возник Цудечкес и вежливо приподнял свою соломенную шляпу-канотье.

     Цудечкес. Прошу прощения, господин пристав. Антр ну, но между нами. Эти несчастные создания - из богадельни имени Изабеллы Кауфман. Заезжий негоциант из Коста-Рики, посетив на днях богадельню с благотворительной целью, даровал известную сумму денег, чтобы этих несчастных приодеть с ног до головы, как подобает подданным Российской империи.

     Еще слушая это, пристав взмахнул рукой в белой перчатке, приказывая своим подчиненным остановиться.

     Один за другим, вереница нищих, следуя за Арье-Лейбом, исчезала за зеркальными створками дверей фешенебельного магазина мод, испуганно проскакивая между двумя каменными львами у входа, оскалившими на них свои страшные пасти. 11. Интерьер. Помещение магазина. Вечер

     На хрустальных люстрах и бра вспыхнул электрический свет, озарив роскошное убранство магазина, красавцев-манекенов в невиданных одеяниях, и среди них, как язвы на здоровом цветущем теле, жалкие и грязные фигуры нищих, как вши расползшихся по этой выставке богатства и роскоши.

     В окружении почтительных приказчиков восседает в бархатном кресле не кто иной, как Беня Крик собственной персоной. В пурпурного цвета жилете и клетчатых черно-белых штанах в обтяжку, в остроносых лакированных штиблетах из комбинации белой и черной кожи и в пурпурных носках в масть его жилету. И это одеяние ему идет не меньше, чем мундир начальника таможни.

     В двух отставленных пальцах его правой руки, небрежно свешенной с кресла, дымит дорогая сигара,

     осыпаясь пеплом на персидский ковер на полу, а ароматный дым кольцами окутывает лоснящееся от волнения лицо хозяина магазина Соловейчика, почтительно склонившегося к необычному многообещающему визитеру.

     Б е н я. Одень их всех в пух и прах... в соответствии с последней модой.

     Чистая публика в шоке кинулась к выходу. Несколько дам на месте лишились сознания, рухнув в руки к своим мужьям.

    

... ... ...
Продолжение "Одесса - мама" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Одесса - мама
показать все


Анекдот 
Уpок... Маpь Иванна пишет на доске.
Вдpуг pаздается стук в двеpь и появляется Вовочка.
(МИ) - Сидоpов! Опять опоздал! Что случилось?
(В) - Да я, Маpь Иванна, каpтошку жаpил.
(МИ) - Hу ладно, садись...
Только писать начала, опять стук и заходит Танечка.
(МИ) - Та-аак, а ты, Каpтошкина, где была?
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100