Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Александр Сидоров - Сидоров - Стихи

Проза и поэзия >> Проза 90-х годов >> Жиганец, Фима >> Александр Сидоров
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Александр Сидоров. Стихи

---------------------------------------------------------------

© Copyright Александр Сидоров

Email: zhiganets@mail.ru

Date: 04 Dec 2000

---------------------------------------------------------------

Два слова об авторе


     Александр Сидоров, 1956 г/р. Журналист, переводчик, 8.863-2. - 33-43-75
КИСМЕТ


     Вам держали "пушку" у лба?

     Не сподобились? Ну и хрен с ним...

     По-татарски кисмет - судьба.

     Или, может быть, по-турецки.


     Хочешь верь, а хочешь не верь -

     Видишь сам, я мужик не хилый, -

     Но когда распахнул он дверь -

     Шибанула плесень могилы.


     А в руке у него - "макар",

     А с лица он - мертвяк зеленый...

     "Я тебя, - говорит, - искал,

     Помнишь, тварь, - говорит, - Алену?"


     Палец пляшет на спуске - мрак!

     Мандражирует в ритме вальса...

     Я же с нею не спал, дурак, -

     Ну вот разве что - целовался,


     Ну, слезу ее стер рукой,

     Прикоснулся к ресницам длинным...

     Так за что же ты, рог тупой,

     В лоб мне хочешь влепить маслину?!


     Ведь она ж была, как в раю,

     Вдалеке от тебя, падлюки!

     Приласкал я жену твою

     За ее великие муки,


     Да за плач ее дотемна,

     Да за жизнь, что ее пинала,

     За любовь, которой она

     Крылья белые обкорнала.


     А его корежит, волка/,

     От обиды, бешенства, срама!

     А в глазах у меня - тоска.

     Только страху нету. Ни грамма.


     Помирать, конечно, не мед,

     Но ни жути нет, ни озноба.

     Любопытно - когда ж нажмет?

     Да и то сказать - не особо.


     Чую в теле легкий напряг

     От веселого ожиданья!..

     Вдруг гляжу: возникло в дверях

     Удивительное созданье.


     Как вошла за ним она вслед -

     Поперхнулась в часах кукушка;

     Тут ее и признал я - Смерть.

     Пропадай, моя черепушка...


     Ты видал ее - так на так?

     Ничего, братан, поправимо.

     Неспроста, родной, неспроста

     К ней ползем по горло в крови мы.


     Это все брехня, что коса,

     Что черны глазницы пустые:

     Золотые у нее волоса,

     И глаза у ней - золотые!


     Как же, смертушка, ты нежна,

     Как же бабы живые грубы!

     Тянет руки ко мне она,

     Раскрывает влажные губы,


     Колокольцы ее звенят,

     И маня/т они, и ласкают...

     И я понял, что жизнь - херня.

     Хоть хорошая, хоть какая.


     Что в той жизни? Пьянки с блядьми

     Да мытаришь душу за гро/ши...

     Жми, шепчу ему, падло, жми!

     Что ж ты тянешь, такой хороший?


     Светлый, радостный я сижу -

     Бей бродягу хоть в лоб, хоть в спину!

     ...Не хватило псу куражу,

     Опустил он свою волыну.


     Дальше просто: зашли в кабак,

     Накатили мы с ним "Пшеничной".

     Он хотя на дух и слабак,

     Но по жизни - мужик приличный.


     Только мне - какие понты/?

     Не от водки мне стало жарко:

     Захмелел я от красоты,

     Для которой жизни - не жалко!


     Симпатичная баба - Смерть,

     Особливо с доставкой на дом...

     Есть такое слово - кисмет.

     Ну, да вам объяснять не надо.
ОДА КИРПИЧУ

     И будет собственных Платонов

     И быстрых разумом Невтонов

     Российская земля рождать.

     Михайла Ломоносов


     ....


     Вот с крыши падает кирпич

     И пролетает мимо окон.

     А за окном - какой-то хрыч,

     Он в плед завернут, будто в кокон,

     А ниже - девушка в окне,

     Она нормальна (не вполне,

     Поскольку бьется лбом о раму),

     А ниже - папа душит маму,

     А дальше - желтый человек

     Терзает черствый чебурек,

     И, несмотря на гепатит,

     Имеет зверский аппетит...


     И все-таки кирпич - летит!


     А что за дело кирпичу?

     Ему - лечу, куда хочу!

     А почему бы не хотеть?

     А почему бы не лететь?

     Летят сорока и баклан,

     Граната и аэроплан,

     Летит комар - и даже два,

     Летит в корзину голова,

     И над Парижем поутру/

     Летит фанера по ветру/,

     Летят в квартире пробки - трах! -

     И в темноте вползает страх...


     Но наш кирпич - про то и спич -

     Цивилизованный кирпич.

     Передовому кирпичу

     Любое дело по плечу,

     Любое тело - по башке!

     Вот он уже вошел в пике,

     Хрясь! - "мама!" - слышен чей-то стон...

     Должно быть, это был Ньютон.

     Его кудрявый паричок

     Слегка попортил кирпичок.

     Исак, братишка, не взыщи:

     Такая фрукта - кирпищи.

     Оне, конечно, не ранет, -

     Но тоже крепко долбанет.

     Летят оне,

     Поют оне,

     И бьют оне

     По Ньютоне!

     Что ни удар - открытие,

     Открытие - и вскрытие.


     Исак, ну ты же не ишак,

     Ну это ж прогрессивный шаг!

     Ведь без посредства кирпичи/н

     Ты не узрел бы связь причин.

     Враги используют ренклод?

     Так с кирпича - крупней приплод!

     Конечно, он слегка не в тон -

     Но ты ж наш, собственный Невтон!


     О Русь! бурля и клокоча,

     Твой гений просит кирпича...
МУХА


     Пусть я не похож на плейбоя

     И в смысле мозгов - не мыслитель,

     И крепко обижен судьбою

     Облезлый мой ангел-хранитель,


     Ни голоса нет и ни слуха,

     Не признан я русским народом -

     Но жизнь, как позорная муха,

     Кружит над моим бутербродом.


     Глядит на колбасные глади,

     Взирает на пайку ржаную,

     Все жаждет урвать и обгадить,

     И вытоптать душу больную!


     Гудит надо мною, скотина,

     Как ядерный бомбардировщик,

     Летит, как народ Палестины

     На легкий еврейский погромчик.


     И горько мне как-то подспудно:

     Зеленая и молодая,

     Довольна ты, сука, паскудно

     Сиротский кусок объедая?!


     И понял я (правда, не сразу)

     Без книг, без конспектов, без лекций:

     Жизнь - это источник заразы,

     Разносчик коварных инфекций.


     Но все я терплю, чуманею,

     Хоть муха меня доконала -

     Нет силы гоняться за нею

     С потрепанным старым журналом...


     июнь 1999
РВАНЫЕ ПРОСТЫНИ


     Господи, прости ее, красивую -

     за мужчин, что взглядами насилуют

     и пускают слюни похотливые;


     Господи, прости ее, счастливую

     и далекую от наших дел греховных,

     за убогих, жалких и психованных

     наших женщин с лицами плаксивыми -

     тоже бывших некогда красивыми,

     но измятых жизнью проклятущею;


     Господи, прости ее, цветущую,

     с влажным взглядом, бархатною кожею,

     на земных красавиц непохожую,

     за морщины, шрамы и оплывшие

     щеки, о румянце позабывшие,

     за кривых, горбатых и юродивых

     и за всех, что выглядят навроде их,

     за ожоги на душе и коже

     ты прости ей, всемогущий Боже.


     Господи, прости ее, любимую:

     бьет она, как белку в глаз дробиною

     лупит сибиряк - без сожаления;

     перед нею грохнусь на колени я,

     хлынут горлом горькие признания -

     и скончаюсь, не придя в сознание.

     А она, воздушная и нежная,

     примет эту смерть, как неизбежное,

     только хмыкнет: эк беднягу скорчило -

     хорошо хоть, шкурка не попорчена;

     томным взором под ноги уставится...

     Господи! прости ее, красавицу.
САПОГ


     Филозофская поэма


     Сане Климову

     и его босоногой душе


     Такой больной и пристальный САПОГ.

     Такой большой и пристальный - как БОГ.

     Такой огромный, в небо вознесен,

     Сурово тень отбросил он на все,

     Что распростерто перед ним внизу:

     На спичку, на бычок, на стрекозу,

     Чей жалкий труп пылится на боку, -

     И на тебя, задравшего башку.


     Он - Бог,

     а ты убог

     и насеком.

     Зачем же взор твой давит косяком

     Орнамент на подошве вышины?

     Зачем зрачки в Сапог устремлены?

     Ведь в секторе обзора не узреть

     Не то чтоб всю, не то чтоб даже треть -

     Серпа гвоздей на каблуке ступни...

     Эй, клоп, оцепенение стряхни!

     Разуй осоловелые глаза:

     Сапог все ближе! Цель - не стрекоза,

     Не спичка, не бычок и не сучок -

     Сапог несется на тебя, сучок!

     Еще одно мгновенье - и хорош:

     Впечатает в асфальт едрену вошь!

     Остановись, мгновенье! нет, скользит...

     Сапог неотвратим, как Немезид

     (Ну, Немезида; только не могу

     Я женщину приставить к Сапогу).


     Есть уравненье жертвы и ловца:

     Стремнины и упорного гребца,

     Пучины и усталого гребца,

     Распахнутого люка и слепца...

     Ты обречен быть жертвой Сапога:

     Как жертвой потепления - снега/,

     Как жертвою прибоя - берега,

     Как жертвою изюбра - кабарга,

     Как жертвою портфеля - крокодил...

     Но чем ты Сапогу не угодил?

     Почто его всевышняя пята

     Ничтожным насекомцем занята?

     Ведь с грозной пятки на носок тупой

     Ступает он проторенной тропой

     Куда-то по неведомым делам

     И мимоходом разгребает хлам -

     В других пространствах и иных мирах;

     Мы для него не более чем прах.

     Одно растолковать тебе могу:

     Ничто, видать, не чуждо Сапогу.

     Когда-то и его надменный топ

     Привычке вечной изменяет, чтоб

     В низах не забывала мелюзга

     Недреманное око Сапога.


     Как с грохотом обрушилась плита -

     Так с хохотом обрушилась пята

     На спичку, на бычок, на шелуху -

     Но промахнулось То, что наверху!

     Но насекомец выскользнул - и жив,

     К тому же нецензурно обложив

     Сапожий образ - с тылу и с лица,

     И мать Сапожью, и его отца,

     Возвел семиэтажную хулу

     На стельку, голенище и каблук,

     Обматерил подметку, крем и хром -

     И тем навлек Сапожий гнев и гром!

     И содрогнулась грешная земля!

     Но в этот раз, завидев издаля

     Огромную и темную стопу,

     Летящую к презренному клопу, -

     Ты отскочил подальше от греха

     (Так отскочила от Левши блоха,

     И прежде чем опять ее поймать,

     Не раз он тоже вспомнил чью-то мать).

     И вновь с небес обрушился удар!

     Но лишь асфальт отчасти пострадал,

     Стальной подметки повторив изгиб...


     Несчастный! для чего ты не погиб?!

     Зачем ты нажил страшного врага

     В сияющем обличье Сапога?

     Сапог забыл про все свои дела,

     Он зрит не насекомца, а козла!

     Пусть даже отпущенья, но - козла

     И воплощенье мирового зла!

     Ты воплощаешь мерзость и порок

     Уж тем, что бо/рзо скачешь между строк!

     Уж тем, что скачешь, блошка, охренев,

     И, невзирая на Сапожен гнев,

     По-прежнему вдыхаешь кислород,

     Чем подстрекаешь вшивый свой народ.

     Сапог все хлоп да топ, все топ - да в пот,

     А у него полно других хлопот!

     Мне жаль тебя, и я тебе ору:

     Ныряй в свою нору, в свою дыру,

     Где безопасно, тихо и темно,

     Где Сапогам топтаться не дано!


     Ну вот и все. Ну вот и хорошо.

     Сапог погромыхал - и прочь ушел.

     Ведь каждая минута дорога

     Для этого большого Сапога,

     Весь день его расписан - от и до...

     Но он запомнил, где твое гнездо.

     Где норка. Где невзрачный бугорок.

     Сапог вернется. Он суров и строг.
СВЕТСКИЙ РАЗГОВОР


     Сегодня я печален - се ля ви,

     А вы стоите в царственном сиянье;

     Графиня, объяснитесь мне в любви!

     Вы ж видите, что я - не в состоянье.


     Сияют зеркала, скользит паркет,

     И, нежно лобызая ваши ручки,

     Я вас молю, забывши этикет:

     Займите мне червонец до получки!


     В груди пылает раскаленный шар -

     О как порой беспомощны внутри мы!

     Графиня! воспаленная душа

     Рыдает без бургундского и "Примы".


     Мой друг, к чему истерика и мат?

     Зачем глаза полны печальной влаги?

     Смените свой замызганный халат:

     Я все-таки в мундире и при шпаге!


     И пожалейте вашего раба,

     Оставим разговор смешной и старый;

     Мне завтра в бой! опять зовет труба

     В гасконский полк - грузить пустую тару.


     Что значит ваше "на хрен"? Кес кесе?

     В присутствии инфанты и придворных!..

     Я не встречал сих слов ни у Мюссе,

     Ни в Лувре, ни в общественных уборных.


     Ну да, меня изрядно развезло:

     Должно быть, выпил много шоколада...

     Паррдон! На гобелены Фонтен...бллло!

     Я вытру, ма пароль... Ой, блин! не надо!
ЧЕРНЫЙ БЛЮЗ


     Саше Егорову - пароходу

     и паровозу


     Ребята, готовы? Все о,кей? Поехали! Играем блюз.


     Играем блюз.

     Мы играем блюз,

     мы взрываем шлюз,

     и тяжкий груз

     срывается вниз,

     в эту сонную срань!..

     Ай,м сорри, мисс,

     это вовсе не брань -

     это джаз, бэби, джаз,

     это джаз на раз,

     два,

     три,

     фо,

     файв,

     это черный кайф...

     Это не слушают, бэби,

     это надо ловить - лови!

     Торчи и плыви.


     Леди и джентльмены, минуточку внимания, -

     наш трубач!

     Он славный парень,

     правда, большой трепач,

     а кто из нас не трепач, джентльмены?

     пусть первый бросит в меня башмак!

     Зато играет он - просто смак,

     чтоб мне стать белым,

     если это не так.

     Глядите, как дует -

     пыхтит на износ!

     Так простим же ему

     словесный понос;

     ставлю бакс против ста -

     на Страшном Суде

     сам Господь позволит ему подудеть

     в эту старую,

     мятую,

     зачмоканную трубу -

     чтобы все мертвецы

     перевернулись в гробу!


     Мэм, это не припадочный,

     это наш пианист -

     у него просто такая манера.

     Страшный парень, мэм,

     почти коммунист:

     в прошлом году в "Плейбое"

     видел фото

     живого

     русского

     пионера!

     Клавиши выбивает, как зубы, -

     во черномазый дает!

     Бывший профи,

     на ринге откалывал не такое...

     Когда он в ударе, лучше не подходи -

     убьет!

     Эй, малый,

     оставь инструмент в покое!

     Я кому сказал - брэк!

     Делай рэгг!

     Шевели пальцами, парень,

     у тебя что, паралич,

     или руки с перепою

     начинают труситься?

     Тогда купи балалайку

     на Брайтон-Бич

     и играй цыганские песни

     для нью-йоркских таксистов!


     Не слышу ударных!

     Что? Нет, я не могу:

     сопляк, заткни себе в рот

     баббл-гум!

     Где ты видишь ударника -

     чтоб мне удавиться?

     Ты еще скажи,

     что моя Салли - девица,

     а ее попка - белее, чем мел!

     Да ты знаешь, как я ее имел?!

     Вот если б он так

     вам свой ритм отбивал,

     вы бы лежали здесь все

     вповал!


     Девочка,

     не падай в обморок

     от экстаза:

     я бы лучше сыграл

     на бачке унитаза!

     Парень трижды судился

     за многоженство -

     а в нем нет ни гонора,

     ни пижонства!

     Ну, пошел,

     пошел,

     поехал,

     а теперь по тарелкам - хрясь!..

     Нет, это не черный:

     его просто в детстве

     уронили в грязь.

     Ты этими палочками

     стучишь или кушаешь -

     я не врублюсь?

     Не понял... Ах, да,

     это же не хэви-металл,

     это же - медленный блюз...


     Пардон, увлекся.

     Но все поправимо:

     видите негра

     с лицом херувима?

     Не похож? А ты что,

     пять минут как из рая?

     Зато он на саксе, как бог,

     играет!

     Гуталин,

     дай публике оторваться!

     Леди и джентльмены,

     только не надо оваций,

     это же не речь губернатора штата

     на открытии нового крематория -

     парень просто хочет

     попасть в историю

     как король негритянского джаза!

     Итак,

     вступаем в последнюю фазу.

     Вы чувствуете,

     какой раскованный импровиз?

     Этому не учат,

     это должно быть в крови!


     Ну, бразер,

     умой их всех,

     дай забойный финал! -


     Все люди делятся на масти:

     он - белый, ты - цветной

     (есть еще голубые, но это -

     вопрос уже иной),

     и ты не верь, что в раю

     нет различий и рас

     (а голубой, он вообще

     везде педераст),

     и когда ты отправишься

     в мир иной,

     не надейся на крылышки

     за спиной:

     Господь - не дальтоник,

     и в свой черед

     он без труда твою масть

     разберет,

     он скажет: "Ниггер,

     да ты вконец опупел?!

     Здесь не место

     всякой цветной шантрапе!"

     А я не обижусь,

     я не удивлюсь,

     я просто спою ему

     черный блюз:

     "Ооо, черный блюз,

     дверь, Господь, запирай,

     ооо, черный блюз,

     мне не нужен твой рай,

     ооо, я утрусь,

     уберусь

     и обратно уже не припрусь -

     что же плачешь ты, Боже,

     почему подпеваешь

     мой про/клятый блюз,

     черный блюз, ооо"...


     Блэк блюз,

     джентльмены, -

     блэк-блюз-бойз!
ФЕВРАЛЬ


     Январь лубочною иконою

     Сиял над зимними дворами,

     Размалевал стекло оконное,

     Как богомаз - алтарь во храме.


     Дремала мирно сказка белая -

     Мол, сами спим - и вам желаем...

     Но вдруг, как псина ошалелая,

     Влетел февраль - с веселым лаем,


     С лавиной снега, шквалом ветра -

     Катись-ка кубарем, прохожий! -

     И с непосредственностью сеттера,

     Который навалил в прихожей.


     А мне казалась жизнь - малиною,

     Негаженным листом блокнота...

     Февраль, ну что ж ты, рожа псиная,

     Зачем же ты меня в говно-то?!


     Гляди, чего накуролесила

     Пурга на святочной картине:

     Тебя бы, брат, за это месиво

     Арапником - да по хребтине!


     Февраль - животное не гордое:

     Скулит и просит о пардоне,

     Своей холодной, глупой мордою

     Мне робко тычется в ладони,


     Ничем февраль не отличается

     От прочей бессловесной псины;

     Все в этом мире приручается...

     И это - непереносимо.
Когда приходят холода...


     Когда

     приходят холода,

     не то чтоб хочется рыда-

     ниями отогреть свою

     озябнувшую душу ю-

     ную, что, телу не в пример,

     способна не поддаться мер-

     зостям и не стареть, -

     а просто наконец-то предъ-

     явить законные права

     на должность, неизменно ва-

     кантную (поскольку во-

     круг достойных - никого) -

     истопника надежд своих;

     не говорите только - них-

     т ферштейн; скажите "объясни";

     а это значит - все, что сни-

     лось - но не в кошмарных снах,

     а в тех, где ейде гуте нах-

     т на нас веселый пестрый сор

     швыряет сверху щедрой гор-

     стью, как сеятель зерно, -

     в беспутных грезах этих но-

     чей, которые даря/т

     шампань, музы/ку и наряд-

     ных девиц, умеющих легко

     и просто нам отдаться в по-

     коях, где полно зеркал,

     терзая нашу плоть, закал-

     ку прошедшую в огне

     безумной страсти, пылкой не-

     жности - но в этот раз

     она мучительней гораз-

     до бьется, стонет и кричит,

     взмывая в умопомрачит-

     ельную высь небес

     и тут же вдруг срываясь в без-

     дну (и несть сей бездне дна) -

     так вот, все то, что только с на-

     ми творят такие сны,

     навеки хочется отны-

     не развеять в пух и прах;

     а если очень тошно - трах-

     нуть не во сне, а наяву;

     как говорят французы - ву

     компрене? но вот в чем соль:

     кого придется нам исполь-

     зовать на отогрев души?

     смазливых, ярких и души-

     стых - и длинноногих - дев,

     которые не прочь, раздев-

     шись, к нам нырнуть в кровать,

     вы, словно сорок тысяч брать-

     ев (как говаривал Гамле/т),

     любить не сможете, а след-

     ственно, на кой же ляд

     душе потребно это бляд-

     ство? она, как и во сне,

     погребена обледене-

     вши... впрочем, к черту вши:

     я, истопник своей души,

     к ней тихи спичку подношу -

     майн готт, какой же будет шу-

     хер....
Фемина, не дышите на свечу...

     Фемина, не дышите на свечу,

     Не хлопайте глазами на поэта;

     Послушайте сюда: я вас хочу...

     Не торопитесь, я же не про это.


     Я вас хочу спросить как на духу:

     Кто я для вас, смешной и нелюдимый?

     Как говорят французы - ху есть ху?

     Не бойтесь, это - непереводимо.


     Я к вам явился из волшебных снов,

     Шикарный в меру сил, как Слава Зайцев,

     Здоровый, как Порфирий Иванов,

     Задолбанный судьбой, как сто китайцев.


     И презирая кукольных Пьеро,

     Привыкших сердцем тряпочным швыряться, -

     Я настежь распахнул свое нутро

     И предложил вам в нем поковыряться.


     Я ненормален - есть такой грешок,

     Не раз на этом пойман был с поличным.

     Я знаю, что любить - нехорошо.

     Скажу вам больше - даже неприлично.


     И вас пугает мой нелепый вид,

     Нелепые слова нелепой страсти...

     Но кто же знал, что вас слегка стошнит,

     Когда я распахну вам душу настежь?


     Не склеилось у нас, и нечем крыть;

     Мы с вами разной масти и покроя.

     Позвольте трубку мира докурить,

     И я топор любви навек зарою,


     И грудь свою, как гроб, заколочу:

     Душа сгнила, поэзия - протухла...

     Фемина, не дышите на свечу:

     Она давным-давно уже потухла.


     Март 1999 г.
МАМОНТ


     Не плачь, соловушко, по мне,

     Не лезь мне в душу с певчим хламом ты:

     В моей безрадостной стране

     Поэты вымерли, как мамонты.


     И лбы безбожные крестя,

     Доисторических следов ища,

     Народ гуляет по костям

     Полуистлевшего чудовища.


     Но не разбудишь мертвеца,

     И не услышат хамы хмурые,

     Как полутонные сердца

     Гудели под звериной шкурою.


     А я вас все-таки люблю -

     Слепые, жалкие, калечные...

     Я - мамонт! Я еще трублю

     .......................
МУЗЫ

     Август. Зной. Торгуют арбузами.

     Цельсий в небо подбросил плюс.

     Со своими верными музами

     Не мычу я и не телюсь.


     Ну каких шедевров поэзии

     Дожидаться от этих муз?

     Загорать на крышу полезли,

     Уплетать медовый арбуз.


     К солнцу попки задрали голые -

     Ни фантазии, ни ума! -

     И плюют в беспечные головы

     Православных и басурман.


     Ни минуты от них покоя мне:

     Налетят, устроят погром,

     А потом срифмуют такое мне,

     Что ни в сказке и ни пером!


     С этой бешеной бабьей кликою,

     Чтим соседями как урод,

     Вряд ли что я создам великое,

     А скорее, наоборот -


     Не видать Нобелевской премии,

     Не носить лавровых венков...

     И убитый горем, в гареме я

     Горько плачу от их стишков.


     Лишь единое утешение

     В милых музах я нахожу;

     Но об этом, прошу прошшения,

     Никому я не расскажу.

     .........................
СТИХИ

     Стихи нисходят на коне крылатом:

     Плюх прямо с неба в блюдечко с салатом!

     Утрется ручкой, носиком шмыгнет -

     И что-нибудь ядреное загнет

     Про ночь, про страсть, про встречи тет-а-тет...

     Вдруг сверху снова что-то - шлеп в паштет!


     Я нахожу стихи невдалеке:

     За пазухой, в кармане, в кошельке,

     В носке, в стакане, в стеллаже меж книг;

     Куда ни плюнь - то таракан, то стих.


     Квартира, как психушка, как бедлам:

     Лопочут и топочут по столам,

     Дерутся и грызут карандаши,

     В тетрадях чертят рожи и шиши,

     Визжат и стонут, плачут и звенят -

     А я гоняю этих бесенят!


     Я с ними бился в шутку и всерьез,

     Я пробовал однажды дихлофос,

     Я их ловил и в баночку сажал,

     И даже мухобойкой угрожал.


     А все-таки я не могу без них;

     Мне кажется, я сам - всего лишь стих,

     Я сам упал с небес и вполз, как тать -

     Стонать и плакать, петь и хохотать.


     Давите кулаком и каблуком,

     Травите мышьяком и коньяком,

     И окунайте мордою в салат,

     И распинайте, как Христа Пилат -


     Я рифмою своей кровоточу

     И ничего другого не хочу...

     ....................................
СОНЕТ

     Нет, я умру не на больничной койке:

     Беспутный гражданин босяцкого района,

     Я повторю судьбу веселого Вийона -

     Меня уроют где-то на помойке.


     Я душу рвал, рыдал, в красивой стойке

     Рычал стихи со взором воспаленным -

     Чтоб в морге дуборезы утомленно

     Оттачивали курс шитья и кройки.


     Мой добрый друг, патологоанатом,

     Мы связаны с тобой одним канатом:

     Я сам любил возню в словесной требухе...


     К поэзии я полз, как змий к Олегу -

     Так помяни усопшего коллегу,

     Который помянул тебя в стихе.

     .......................
ОХОТА

     Утро рдеет ли в высях, небесная кровь ли

     истекает по куполу, звезды смывая...

     Восприяли начало звериные ловли,

     рвутся своры борзых, как орда кочевая.


     В захоронках кричальщики чутко застыли,

     гулко бьются сердца о кресты на гайтанах;

     забран лес отдаленный в тенета густые,

     и лихие охотники в красных кафтанах


     погоняют коней своих скорым побегом

     в направленье сетей, что искусно сокрыты;

     в топком поле осеннем, серебряным снегом

     поутру припорошенном, вязнут копыта.


     От веселой гоньбы хорониться напрасно

     в заповедном лесу легкоступным еленям:

     мечут стрелы наездники в дальность прекрасно,

     и, наждавши в размер, подсекают колени


     убегающим жертвам арканом змеистым;

     режет глотку секач, и на лезвии плоском

     луч багряный играет, и свита со свистом

     мчит к добыче, коней ожигая внахлестку.


     Пересвист удалой над полями несется,

     разлетается вширь над округою всею

     за окраины леса, где раннее солнце

     золотит чешуи превеликого змея.


     Дремлет змей, и тяжелые веки прикрыты,

     словно раковин створы; и в панцирь одеты,

     два змеиные зрака, как две маргариты,

     полыхают во тьме чрезъестественным светом.


     Звонкий посвист и лай, громкий хохот и кличи

     растревожили змея; навстречу восходу

     вскрылись веки, и ноздри, учуяв добычу,

     раздуваются... Змей начинает охоту.

     ............................


     Чего ты ищешь, Фауст, на вершинах?


     Николас Ленау


     Чего ты ищешь, Фауст, на вершинах?

     Ведь все на месте: в море острова,

     в мозгу туман, солдаты - при старшинах,

     кинжал - в спине... И в целом жизнь - права.


     Все козыря - при ней, а мелочь - в сносе,

     и ты опять остался в дураках.

     Нет в жизни счастья, Фауст, майн геноссе -

     но есть порядок в танковых войсках.


     Все как всегда: очередной Гертруде

     придется выпить свой стакан с вином;

     рождаются стихи, и умирают люди...

     В Багдаде все спокойно. В основном.

     ..........................


     Мир замер. Время кончилось. Пока

     секунд в резервуар не закачали -

     остановилась пуля у виска,

     застыли клочья пены на причале;


     недвижно в подворотне босячье -

     команда алкашей из высшей лиги;

     недвижим звук - свисает только "е"

     через губу у пьяного ханыги;


     окаменели юные тела

     в своем самозабвенье воспаленном:

     Она и Он, в чем мама родила,

     переплелись, как змей с Лаокооном.


     А жизнь - течет. Резервуар всосет

     горючее по самую макушку -

     и пуля хрупкий череп разнесет,

     и алкаши допьют свою чекушку,


     и, задрожав, любовники в огне

     насытят ненасытное желанье,

     и даже самодержец на коне

     пошевелит своею медной дланью,


     дождем обрушат птицы свой помет

     на шляпы граждан в Курске и Париже!..

     Никто и не заметит, не поймет,

     что время стало несколько пожиже.

     .....................................
РОСТОВ ДРЕМЛЕТ


     Как прибалдевшие буддисты

     в глубоком трансе -

     Ростов еще не пробудился,

     и не старайся

     в его шафрановые глюки

     с утра воткнуться;


     так в шапито - мелькают руки,

     мелькают блюдца,

     циркач жонглирует, колдует

     уже за гранью,

     и ничего не существует

     в его сознанье -

     ни мам, ни бабушек, ни внуков,

     ни дамы в ложе,

     ни слов, ни запахов, ни звуков -

     он приморожен,

     он как сомнамбула, как зомби,

     но вы не верьте:

     в нем скрыта жизнь - как скрыто в бомбе

     дыханье смерти,


     всего лишь пять минут в программе,

     за ним - коверный...

     Вот так и город мой утрами

     в себя повернут.


     Его безлюдные бульвары

     почти что мертвы;

     "шорк-шорк" - скребут о тротуары

     усердно метлы,


     чтоб избежать лихих наездов

     жильцов свирепых,

     бомж выползает из подъезда

     и чешет репу,

     "буль-буль" - раздавит свой фунфырик

     смурной бичара;

     и где-то вспыхнет свет в квартире,

     и дню начало...


     Раз ты по жизни ростовчанин,

     вставай с утра ты,

     и ты забудешь про печали

     и про утраты,

     и тишиною непривычной

     слегка прибитый,

     ты сам поймешь, как неприличны

     твои обиды,

     как много мелкого, пустого

     в душе лежало,

     как ты ничтожен без Ростова,

     смешон и жалок.


     Ну что ты, славный мой, за птица?

     Одно засранство.

     А город - все-таки частица -

     нет, часть! - пространства,


     а отрешенность - состоянье

     общенья с бездной;

     Ростов купается в сиянье

     любви небесной,

     как губка, впитывает ноты

     музы/ки райской...

     Не нарушай его дремоты.

     И не старайся.

     .............................
ГЕННАДИЮ ТЕРЕЩЕНКО


     Художник, нарисуй мою судьбу...

     Начни с того, что я лежу в гробу.

     Здесь реалистом прояви себя ты:

     пусть гроб несут суровые ребята

     и пусть один (но только не чрезмерно)

     чуть сморщится - должно быть, пахнет скверно.


     А дальше ты даешь уже наплывом:

     художник нарисуй меня счастливым.

     И рядом девушку красивую со мной -

     она потом была моей женой -,

     всю в белом и со свадебным кольцом,

     с открытым и приветливым лицом.

     Здесь будет нежный контур, легкий штрих:

     мне, мертвецу, приснился сон о них.


     Художник, мне ведь хочется немного;

     ты помнишь "Виноградники" Ван Гога?

     Я так же ярко в детстве видел мир...

     Изобрази мне детство, мон ами.

     Широкими, кричащими мазками

     дай руки, что тогда меня ласкали;

     с них благодать сходила, как в раю,

     на стриженую голову мою,

     и жизнь мне не казалась тяжела -

     я мало знал и малого желал.

     Блаженны те, кто жаждой не томим...

     Изобрази мне детство, мон ами.


     Плесни по центру красное пятно:

     несли по церкви красное вино,

     всех причащали Кровию Господней -

     но мой глоток не выпит посегодня.

     Вот он разлит растяпой на холсте,

     о том скорбит Распятый на кресте.

     Равви/, не надо, не о чем скорбеть:

     я все равно бы не помог себе.

     Я в жизни не/ пил крови и вина,

     за все грехи я заплачу/ сполна.

     Я заплачу за все, что пил, что не / пил,

     за все слова, что обратились в пепел,

     за свет в душе, что Богом был дарован

     и на стихи безбожно разворован.


     Теперь осталось самое простое:

     коттедж эпохи Позднего Застоя,

     счет в банке, яхта, белая "тойота"

     (чего еще забыли? а, бабье-то!),

     роскошный сад, бассейн, лазурь небес

     и гурии - в купальниках и без.

     Намалевал все это... попурри?

    

... ... ...
Продолжение "Стихи" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Стихи
показать все


Анекдот 
Классификация оценок:
ОТЛ - обманул тов. лектора;
ХОР - хотел обмануть разоблачили;
УД - удалось договориться;
НЕУД - не удалось договориться;
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100