Образ воскресения человеческих тел по учению Святых Отцов древней Церкви

Малков П.Ю.

Пожалуй, нигде в православной догматической традиции мы не найдем столько недоговоренностей и тайн, сколько в области христианской эсхатологии. Ведь то, чему еще только надлежит открыться, осуществиться в нашем бытии, пока что сокрыто от нас в грядущем дне Второго Пришествия Христова, и лишь отчасти известно человеческому роду, угадываясь под покровом евангельских притч, апокалиптических видений, святоотеческих духовных интуиций.

Среди эсхатологических тайн, к которым с упованием на грядущее избавление от смерти и вечных мучений не раз обращалась христианская надежда, находится и будущее воскресение тел праведников и грешников. Каков будет образ этого воскресения? Насколько изменятся тела спасаемых? Каковы будут их природа и их физические способности? Какими духовными свойствами они станут обладать? Каким в грядущем веке окажется место их вечного пребывания? Наконец, каков будет их возраст, внешний облик, сохранят ли они свои половые отличия, способность к питанию, изменятся ли их коммуникативные способности?

Ответы на эти вопросы пытаются дать многие из древних Святых Отцов. Однако, следует признать, что здесь они вступают скорее в область догадок и предположений, чем в область ясного Богооткровения, Богопросвещенной уверенности. И все же в одном они друг с другом совершенно согласны: все писавшие на эту тему древние православные авторы убеждены, что одна — важнейшая — характеристика будущих тел воскресения открыта нам недвусмысленно и явно. Тела верных своему Господу православных христиан воскреснут подобными телу Христа, будут обладать теми же самыми свойствами, что и Его прославленная плоть.

Интересно, что в современной богословской литературе, посвященной эсхатологической перспективе, мысль о том, что тела праведников воскреснут с теми же свойствами, что и тело воскресшего Спасителя обычно, если и присутствует, то затрагивается лишь вскользь, мимоходом. А ведь именно эта уверенность в «христообразности» будущих тел воскресения и является надежным залогом исполнения тех обетований богоусыновления и обожения, что были даны Творцом верным Ему христианам.

Здесь, конечно же, следует напомнить и о том, что, по мысли, выраженной как в Священном Писании Нового Завета, так и в наследии древних Святых Отцов, уже сама возможность будущего воскресения из мертвых дарована нам Богом именно как плод Воскресения из мертвых Господа Иисуса Христа. По слову преподобного Симеона Нового Богослова, «Воскресение Христа есть собственное наше воскресение»1. А по мысли святителя Григория Нисского, Христос, воскресши от мертвых, «совоскресил с Собой все лежащее»2. Тем самым Воскресение из мертвых Христа стало неким духовным «гарантом» и нашего грядущего воскресения. Так, по мысли блаженного Феодорита Кирского, Спаситель «всем нам обещал воскресение, давши воскресение честнаго Своего тела достоверным ручательством нашего воскресения»3.

Мы видим: телесное воскресение людей в жизни будущего века становится возможным именно потому, что Христос, восприняв в Свою Ипостась нашу человеческую природу, став нашим сродником по плоти, победил смертию смерть и воскресил Свое, единосущное нашей материальной природе, естество. Святитель Григорий Нисский пишет об этом так: «Как теперь в нас пребывает Содержащий естество в бытии, так тогда вступил в единение с нашим, чтобы оно соединением с Божественным стало божественно, изъято от смерти, избавлено от мучительства сопротивника. Ибо Его возвращение от смерти и для смертного рода делается началом возвращения в жизнь бессмертную… Поскольку должно было совершиться возвращению от смерти целого естества нашего, то, как бы к лежащему простирая руку и для этого приникнув к нашему трупу, (Христос) настолько приблизился к смерти, что коснулся омертвения и собственным Своим телом дает естеству начало воскресения, силой Своей восстановив целого человека»4. Христос, став истинным человеком, восприняв нашу тварную природу в Свою ипостась, становится для нас «первенцем из умерших» (1 Кор 15. 20), проложившим и указавшим нам в Своей воскресшей и прославленной плоти путь от смерти к вечной жизни5.

Святоотеческое учение о том, что тела праведников по воскресении обретут именно образ и свойства тела воскресшего Христа, имеет надежное основание в священном новозаветном тексте. Большинство святоотеческих размышлений на эту тему связано прежде всего с известным эсхатологическим отрывком из Послания апостола Павла к Филиппийцам: «Наше же жительство — на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его, силою, которою Он действует и покоряет Себе все» (Флп 3. 20-21). Именно при истолковании данного отрывка многие древние Святые Отцы высказывают целый ряд значимых богословских идей, связанных с темой воскресения тел праведников по образу прославленного Тела Христа. На них мне бы и хотелось остановиться подробнее.

Вероятно, самым древнейшим истолкователем этого новозаветного отрывка можно считать священномученика Иринея Лионского, который пишет: «И еще Филиппийцам он (апостол Павел) говорит: «наше же жительство на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя Господа Иисуса, Который уничиженное тело наше преобразит сообразно с телом Своей славы так, как Он может по действию силы Своей» (Флп 3. 20-21). Какое же это «уничиженное тело», которое Господь преобразит сообразно телу славы Своей? Очевидно, что тело, которое есть плоть, падающая на землю и уничижаемая. Преображение же ее (состоит в том), что она, смертная и тленная, сделается бессмертною и нетленною, не по своей собственной сущности, но по действию Господа, могущего смертное облечь в бессмертное и тленное в нетление»6. В этом отрывке из сочинения священномученика Иринея мы пока что еще не находим (в отличие от соответствующих мест из творений позднейших Отцов Церкви) объяснения того, в какой степени и каким образом тела воскресших христиан окажутся подобными Телу воскресшего Христа. В полемике против гностиков священномученику Иринею было гораздо важнее подчеркнуть совсем другое: телесная природа человека, несправедливо презираемая представителями гностических учений, будет, по свидетельству Писания, не только воскрешена, но и подлинно прославлена действием Господней благодати — во образ «тела славы» Христа, однако при этом не перестанет быть материальной, сохранит свою перстную сущность.

Отмечу при этом, что именно в творениях священномученика Иринея особенно ясно подчеркивается то священное основание нашего нынешнего земного единения по плоти со Христом, которое и позволит праведникам в грядущем веке воскреснуть в образе славы Его прославленной природы. Таким принципом единения верующих со Христом является наше участие в Евхаристии. Именно она подлинно соединяет нас с Господом, делает с Ним единым телом и позволяет реализовать то, что можно было бы, пожалуй, обозначить как принцип нашего «двойного телесного единосущия» Христу. Мы единосущны с Ним по нашей человеческой природе, которую Он воспринял при Воплощении, и одновременно мы мистически единосущны с Ним, так как являемся членами Его Тела — Тела Церкви; это второе «единосущие» реализуется именно благодаря нашему участию в церковных Таинствах, и, прежде всего, в Таинстве Евхаристии. Как пишет священномученик Ириней, «еще… они (еретики) говорят, что плоть подвергнется истлению и не участвует в жизни, — плоть, которая питается от Тела и Крови Господа?… Наше же учение согласно с Евхаристией, и Евхаристия в свою очередь подтверждает учение. Ибо мы приносим Ему то, что Егó, последовательно возвещая общение и единство плоти и духа. Ибо как хлеб от земли, после призывания над ним Бога, не есть уже обыкновенный хлеб, но Евхаристия, состоящая из двух вещей — из земного и небесного; так и тела наши, принимая Евхаристию, не суть уже тленные, имея надежду воскресения»7. Таким образом, именно Евхаристия, как путь нашего единения со Христом, закладывает в нас то основание, и более того, есть то самое основание, которое позволит праведникам подлинным образом телесно воскреснуть в день Второго Пришествия — причем, воскреснуть не просто ради вечной, не прекращающейся никогда жизни, но именно ради вечной жизни облагодатствованной, вечной жизни во Христе и во образ Христов: как члены Тела, возглавляемого Самим Господом. По мысли священномученика Иринея, «питаемые от нее (Евхаристии) тела наши, погребенные в земле и разложившиеся в ней, в свое время восстанут, так как Слово Божие дарует им воскресение во славу Бога и Отца…»8. Итак, мы видим, что, по мысли священномученика Иринея Лионского, истина о том, что тела праведников воскреснут и при этом будут иметь образ славы воскресшего и прославленного Тела Спасителя, коренится в области экклезиологической: христиане воскреснут в этом образе именно потому, что уже сейчас они подлинно являются членами Тела Церкви, Тела Христова и питаются истинным Телом Спасителя — Евхаристией. Как пишет священномученик Ириней, «когда же чаша растворенная и приготовленный хлеб принимают Слово Божие и делаются Евхаристией Тела и Крови Христа, от которых укрепляется и поддерживается существо нашей плоти; то кáк они (еретики) говорят, что плоть не причастна дара Божия, то есть жизни вечной, — плоть, которая питается Телом и Кровью Господа и есть член Его? И святой Павел в Послании к Ефесянам говорит: «потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его» (Ефес 4. 30)»9…

Мысль о том, что именно Евхаристия — при участии в которой мы подлинно прелагаемся в Тело и Кровь Господа — является причиной будущего эсхатологического облагодатствования тел праведников и их подобия прославленному Телу Христову, встречается и у других, позднейших Отцов Церкви. Так, святитель Григорий Палама пишет: «…Приступая к Тайнам, мы становимся царской порфирой; лучше же сказать: царской Кровью и Телом, и к Божиему (о, какое чудо!) сыновству изменяемся, становясь участниками Божиего сияния, таинственно бываемого на нас, и осияния, которое чудесным образом делает нас помазанниками Божиими и дает силу, согласно обещанию Христову (Мф 13. 43), во Втором Пришествии Отца нашего воссиять как солнце, если только скверна, находящаяся в душе приступающего (ко Святому Причащению), не заслонит собою это сияние»10.

Следует сказать и о том, что не только Евхаристия, но и другие церковные Таинства, по мысли древних Отцов Церкви, соединяя нас в Церкви со Христом, служат залогом грядущего освящения человека в жизни Будущего века. Преподобный Исаак Сирин говорит об этом так: «Я же, крестившийся Духом Святым и исполненный благодати, хочу внутрь себя приять ощущение живущего во мне Христа. Ибо Христос Ипостасью Своею соделал обновление естества нашего, в Него облечены мы водою и Духом, и в неизреченном таинстве соединил Он нас с Собою, и соделал членами тела Своего; но здесь — в виде только залога, а в новом мире естественно сообщает Он жизнь прочим членам»11.

Вернусь к древнехристианским толкованиям обозначенного мною фрагмента из корпуса апостольских посланий. Другим церковным писателем, который, вслед за священномучеником Иринеем Лионским, обратился к истолкованию отрывка Флп 3. 20-21, был Ориген. Он настаивает на том, что тела воскресших праведников, преобразившись по подобию Тела Христова, получат те же духовные свойства, которыми обладает и воскресший Господь. Ориген пишет: «Теперь мы видим глазами, слышим ушами, действуем руками, ходим ногами, но в будущем мы всецело будем духовными, потому что тогда в настоящем теле будет все глаз, все ухо, все деятельность, все движение. «Господь, — говорит святой апостол, — преобразит тело смирения нашего, яко быти ему сообразну телу славы Его» (Флп 3. 21)»12. Конечно же, взгляды Оригена на образ воскресения мертвых, с его рассуждениями о будущем подобии их тел телу воскресшего Христа (которое он мыслит сделавшимся после восстания из гроба «эфирным» и «божественным»13), оказываются порой слишком спиритуалистичными. Но в то же время и он подчеркивает все ту же истину: какими бы мы не помыслили свойства воскресших тел праведников, эти свойства окажутся подобны качествам прославленного в воскресении Тела Христа.

Святые Отцы неоднократно предупреждают нас об опасности идей, подобных отмеченному неумеренному спиритуализму Оригена (равно как и крайнему спиритуализму гностиков, вообще отрицавших воскресение тел