Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Райт, Ричард - Райт - Сын Америки

Проза и поэзия >> Переводная проза >> Райт, Ричард
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Ричард Райт. Сын Америки

-----------------------------------------------------------------------

Native Son (1940). Пер. - Е.Калашникова.

В кн.: "Ричард Райт. Сын Америки. Повести. Рассказы".

М., "Прогресс", 1981 (Библиотека литературы США).

OCR & spellcheck by HarryFan, 21 August 2001

-----------------------------------------------------------------------

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СТРАХ


    Дрррррррррррррр!

    В темной комнате затрещал будильник. Скрипнула пружина матраса. Женский голос нетерпеливо окликнул:

    - Биггер, да заткни ты его!

    Недовольное ворчание послышалось сквозь металлический трезвон. Зашлепали босые ноги по деревянным половицам, и звук сразу оборвался.

    - Зажги свет, Биггер.

    - Сейчас, - пробормотал сонный голос.

    Электрическая лампочка осветила комнату и посреди комнаты молодого негра, который стоял между двумя железными кроватями и тер кулаками глаза. Женщина на кровати справа заговорила опять:

    - Бэдди, ты тоже вставай! У меня сегодня большая стирка, я хочу, чтоб вы все поскорей убрались из дому.

    Другой негр, помоложе, вылез из-под одеяла и спустил ноги на пол. Женщина в длинной ночной рубашке тоже встала с кровати.

    - Отвернитесь, я буду одеваться, - сказала она.

    Оба повернули головы и стали смотреть в противоположный угол. Женщина сбросила рубашку и быстро надела трико. Потом она оглянулась на свою кровать и позвала:

    - Вера! Вставай.

    - А который час, мама? - спросил приглушенный девичий голос из-под ватного одеяла.

    - Вставай, говорят тебе.

    - Встаю, встаю.

    Темнокожая девушка слезла с кровати, потянулась всем телом и зевнула. Все еще сонная, она села на стул и взялась за свои чулки. Братья по-прежнему стояли спиной и повернулись только тогда, когда мать и сестра были уже достаточно одеты, чтобы не стыдиться их взгляда; потом те в свою очередь отвернулись, чтобы дать одеться мужчинам. Но вдруг все четверо замерли - их внимание привлек негромкий шорох где-то в жидко оштукатуренной стене. Они забыли о ритуале деликатности и, повернувшись, испуганно шарили взглядами по полу.

    - Вот она, Биггер! - взвизгнула женщина, и тотчас же вся маленькая однокомнатная квартира пришла в движение. С грохотом опрокинулся стул, женщина, полуодетая, в одних чулках, задыхаясь, вскочила на кровать. Оба брата, босые, словно окаменели на месте, только глаза их тревожно бегали, заглядывая под стулья и кровати. Девушка забилась в угол, съежилась и, подхватив обеими руками подол рубашки, стянула ее вокруг колен.

    - О-о! О-о! - жалобно вскрикивала она.

    - Вон она, вон!

    Женщина протянула дрожащий палец. Глаза у нее были совсем круглые от страха.

    - Где?

    - Я не вижу.

    - Биггер, она за сундуком, - заплакала девушка.

    - Вера! - закричала женщина. - Иди сюда, на кровать! Она тебя укусит!

    Не помня себя, Вера бросилась к кровати, и женщина помогла ей влезть. Крепко ухватившись друг за друга, черная мать и коричневая дочка с ужасом глядели на сундук, стоявший в углу.

    Биггер диким взглядом обвел комнату, потом метнулся к занавеске, скрывавшей газовую плиту, отдернул ее и сорвал со стены две тяжелые чугунные сковороды. Потом он быстро повернулся и, не сводя глаз с сундука, вполголоса позвал брата.

    - Бэдди!

    - Да?

    - На, держи сковороду.

    - Есть!

    - Теперь иди к двери.

    - Есть!

    Бэдди присел на корточки у двери, согнув руку и держа на весу тяжелую сковороду. В комнате было тихо, слышалось только частое тяжелое дыхание всех четверых. Биггер на цыпочках стал подбираться к сундуку, крепко стиснув край второй сковороды, быстрым, пляшущим взглядом впиваясь в каждый дюйм пола. Вдруг он застыл на месте и, не оглядываясь, не шевеля ни одним мускулом, позвал:

    - Бэдди!

    - Угу?

    - Поставь ящик на то место, где дыра, чтоб ей никуда ходу не было.

    - Сейчас.

    Бэдди подскочил к деревянному ящику и быстро переставил его, закрыв большую дыру, зиявшую у самого плинтуса, потом вернулся и снова замер у двери со сковородой наготове. Биггер потихоньку ступил еще шаг и осторожно заглянул за сундук. Там ничего не было. Стараясь не шуметь, он выставил вперед босую ногу и чуть-чуть подвинул сундук.

    - Вон она! - снова вскрикнула мать.

    Огромная черная крыса, пискнув, подпрыгнула, вцепилась зубами в штанину Биггера и повисла на ней.

    - А, дьявол! - шепотом выругался Биггер и завертелся на месте, яростно дрыгая ногой. Он дрыгал с такой силой, что крыса не удержалась и, отлетев в сторону, ударилась о стену и упала. Но тотчас же она перевернулась и прыгнула снова. Биггер отскочил, и крыса угодила в ножку стола. Стиснув зубы, Биггер занес сковороду, но не решался швырнуть ее, боясь промахнуться. Крыса пискнула, повернулась и забегала мелкими кругами, высматривая, куда бы укрыться: она еще раз прыгнула на Биггера, но пролетела мимо и, шмыгнув к ящику, стала царапаться разъезжающимися лапками сначала об одну стенку, потом о другую в поисках знакомой дыры. Потом она повернулась и вдруг встала на задние лапки.

    - Давай, Биггер! - закричал Бэдди.

    - Убей ее! - взвизгнула женщина.

    Брюшко у крысы пульсировало от страха. Биггер сделал шаг вперед, и крыса издала протяжный, тонкий писк отчаяния, ее черные, похожие на бисеринки глаза блеснули, короткие передние лапки беспомощно задергались в воздухе. Биггер швырнул сковороду и не попал: сковорода, громыхая, покатилась по полу и ткнулась в стену.

    - А, дьявол!

    Крыса опять прыгнула. Биггер увернулся. Крыса забилась под стул и злобно запищала. Биггер стал медленно пятиться назад, к двери.

    - Давай мне твою сковороду, Бэдди, - сказал он тихо, не спуская глаз с крысы.

    Бэдди протянул руку. Биггер схватил сковороду и высоко поднял ее над головой. Крыса рысцой перебежала комнату и снова стала тыкаться мордой в ящик, лихорадочно ища дыру; потом опять поднялась на задние лапки, выпятив вздрагивающее брюшко, и с пронзительным писком оскалила длинные желтые клыки.

    Биггер прицелился, ругнулся себе под нос и метнул сковороду. Раздался треск проломанного ящика. Женщина вскрикнула и закрыла лицо руками. Биггер на цыпочках сделал несколько шагов и заглянул, вытянув шею.

    - Попал! - пробормотал он, и улыбка обнажила его стиснутые зубы: - Ей-богу, попал.

    Он оттолкнул ногой обломки ящика, и все увидели длинное черное тело крысы, распластанное на полу, и два торчащих желтых клыка. Биггер взял свой башмак и сильным ударом размозжил крысе голову, приговаривая срывающимся голосом:

    - Ах ты, сволочь!..

    Женщина упала на колени и, зарыв голову в подушки, рыдала:

    - Господи, господи, помилуй нас...

    - Мама, мама, - жалобно тянула Вера, нагнувшись над ней. - Не плачь. Она уже издохла.

    Братья стояли над мертвой крысой и переговаривались с почтительным восхищением:

    - Ну и здоровенная гадина!

    - Такая и горло перегрызть могла, очень даже просто!

    - С фут будет, я думаю.

    - И как это они вырастают такие большие?

    - А чего ей, сволочи. Жрет всякие отбросы, что ни попадется.

    - Смотри, Биггер, как она тебе здорово штаны разорвала.

    - Еще хорошо, что только штаны, а не ногу.

    - Биггер, пожалуйста, выбрось ее, - попросила Вера.

    - Эх ты, трусиха несчастная, - сказал Бэдди.

    Женщина на кровати продолжала всхлипывать. Биггер оторвал кусок газеты, осторожно ухватил крысу за хвост и поднял на вытянутой руке.

    - Выбрось ее, Биггер, - повторила Вера.

    Биггер засмеялся и пошел к кровати, раскачивая крысу, словно маятник, взад и вперед. Его забавлял страх сестры.

    - Биггер! - судорожно выкрикнула Вера и осеклась: глаза ее закрылись, она пошатнулась, упала на мать и мешком свалилась с кровати на пол.

    - Биггер, ради бога! - простонала мать, поднимаясь и наклоняясь над Верой. - Сейчас же перестань. Выбрось вон эту крысу.

    Он положил крысу на пол и принялся одеваться.

    - Биггер, помоги мне положить Веру на постель, - сказала мать.

    Он повернулся не сразу.

    - А что случилось? - спросил он с притворным недоумением.

    - Делай, что я тебе сказала.

    Он подошел к кровати и помог матери поднять Веру. Глаза Веры были закрыты. Он отошел и продолжал одеваться. Потом он завернул крысу в газету, вышел, спустился по лестнице и бросил крысу в мусорный ящик в углу двора. Когда он возвратился, мать все еще хлопотала над Верой, прикладывая ей мокрое полотенце к голове. Увидя, его, она выпрямилась, глаза и щеки у нее были мокрые от слез, губы гневно сжаты.

    - Знаешь, я иногда просто не пойму, откуда это у тебя.

    - Что "это"? - спросил он вызывающе.

    - Выходки какие-то дурацкие.

    - А в чем дело?

    - Вот напугал сестру чуть не до смерти этой крысой. Что ты - дурачок или маленький?

    - А я почем знал, что она такая трусиха?

    - Бэдди! - позвала мать. - Возьми постели там газету.

    - Сейчас, мама.

    Бэдди развернул газету и накрыл кровавое пятно на полу, где свалилась убитая крыса. Биггер подошел к окну и рассеянно выглянул на улицу. Мать, нахмурясь, смотрела ему в спину.

    - Я иной раз думаю, зачем я только тебя на свет родила, - сказала она с обидой.

    Биггер посмотрел на нее и опять отвернулся:

    - А ведь верно. Оставила б меня там, где я был.

    - Бесстыдник! Замолчи сейчас же!

    - Да не кричи ты, ради бога, - сказал Биггер, закуривая сигарету.

    - Бэдди, возьми обе сковороды и брось их в раковину, - сказала мать.

    - Сейчас, мама.

    Биггер прошелся по комнате и сел на кровать. Мать следила за ним глазами.

    - Был бы ты мужчиной, так нам не пришлось бы жить в этой помойной яме, - сказала она.

    - Ну, начинается.

    - Как ты, Вера? - спросила мать.

    Вера подняла голову и испуганно огляделась, как будто ожидала увидеть еще одну крысу.

    - Ох, мамочка!

    - Бедная ты моя.

    - Я не виновата. Меня Биггер напугал.

    - Ты не ушиблась?

    - Головой стукнулась, когда упала.

    - Ну ничего, успокойся. Пройдет.

    - Как это он только может, Биггер. - Вера опять заплакала.

    - Он просто дурень, - сказала мать. - Дурень безмозглый, вот и все.

    - Я теперь опоздаю на курсы кройки и шитья.

    - Ты ляг как следует и полежи еще немного. Тебе легче станет, - сказала мать.

    Она отошла от Веры и сердито посмотрела на Биггера.

    - А если бы ты встал как-нибудь утром и нашел сестру мертвой в постели? Что бы ты тогда сказал? - спросила она. - А если б эти крысы всем нам ночью горло перегрызли? Да что! Тебя ведь это не трогает! Ты только о себе и думаешь. Даже когда Бюро помощи предлагает тебе работу, ты ломаешься, покуда не пригрозят снять семью с пособия и лишить последнего куска хлеба. Честное слово, Биггер, такого никудышного парня я в жизни не встречала.

    - Это я уже тысячу раз слышал, - сказал он, не поворачивая головы.

    - Ну так выслушай еще раз! И помни, Биггер, когда-нибудь придется тебе поплакать. Когда-нибудь ты еще пожалеешь, что не научился ничему, кроме как шляться по улицам. Только будет поздно.

    - Довольно тебе каркать, - сказал он.

    - Я не каркаю, а говорю то, что есть! А если тебе не нравится, можешь убираться. Мы и одни проживем. Что с тобой в этой дыре мучиться, что без тебя.

    - Да оставь ты меня, ради бога, - сказал он с раздражением.

    - Вот попомни мои слова, - продолжала она. - Если ты не возьмешься за ум и не отстанешь от своей шайки, кончишь там, где тебе и не снится. Думаешь, я не знаю, чем вы занимаетесь? Знаю. Та дорожка, по которой ты идешь, сынок, ведет прямо на виселицу, заруби себе это на носу. - Она оглянулась и увидела Бэдди. - Бэдди, выкинь этот ящик.

    - Да, мама.

    Наступило молчание. Бэдди понес ящик из комнаты. Мать ушла к плите за занавеску, Вера села на кровати и спустила ноги на пол.

    - Полежи еще, Вера, - крикнула мать.

    - Уже все прошло, мама. Мне надо идти на курсы.

    - Ну, если прошло, так накрывай на стол, - сказала мать, снова уходя за занавеску. - Господи, как я устала от всего этого, - жалобно зажурчал оттуда ее голос. - Мечешься, мечешься, все только стараешься для детей, а им и дела нет.

    - Неправда, мама, - запротестовала Вера. - Зачем ты так?

    - Иной раз кажется, вот легла бы - и не встала.

    - Мама, мама, не надо так говорить.

    - Все равно при такой жизни меня надолго не хватит.

    - Скоро я буду уже взрослая, мама, начну работать.

    - Только я до этого не доживу. Господь призовет меня раньше.

    Вера прошла за занавеску, и Биггер услышал, как она утешает и уговаривает мать. Он старался не вслушиваться в их голоса. Он ненавидел своих родных, потому что знал, как им тяжело и что он бессилен помочь им. Он знал, что, если только он впустит в свое сознание картину их жизни, такой жалкой и неприглядной, страх и отчаяние тотчас же захлестнут его. Вот почему он старался замкнуться в каменном равнодушии. Он жил вместе с ними, но за непроницаемой стеной. К себе он был еще более суров. Он знал, что стоит ему осознать во всей полноте, что представляет собой его жизнь, и он убьет себя или кого-нибудь другого. Поэтому он прятался от самого себя и искал выхода в бессмысленном озорстве.

    Он встал и раздавил окурок о подоконник. Вошла Вера и принялась раскладывать на столе ножи и вилки.

    - Идите завтракать, дети, - позвала мать.

    Он сел за стол. Запах жареного бекона и кипящего кофе проникал сквозь занавеску. Донесся голос матери, напевавшей:


    Жизнь мчится, словно горный поезд,

    И машинист пусть смотрит в оба,

    Чтоб с рельсов не сойти ни разу

    От колыбели и до гроба.


    Песня его раздражала, и он был рад, когда мать перестала петь и вошла в комнату с кофейником и сморщенными ломтиками бекона на тарелке. Вера поставила на стол хлеб, и все сели. Мать закрыла глаза, опустила голову и забормотала:

    - Благодарим тебя, господи, за пищу, которую ты ниспослал нам для поддержания тела нашего. Аминь. - Она подняла глаза и тем же тоном сказала: - Если хочешь удержаться на работе, Биггер, придется тебе научиться вставать пораньше.

    Он не ответил, даже не посмотрел на нее.

    - Кофе будешь пить? - спросила Вера.

    - Буду.

    - Так ты, значит, возьмешь это место, Биггер? - спросила мать.

    Он отложил вилку и повернулся к ней.

    - Я же тебе вечером сказал, что возьму. Сколько раз можно спрашивать одно и то же?

    - Что ты набрасываешься, как дикий зверь? - сказала Вера. - Спросить нельзя?

    - Передай мне хлеб и заткнись.

    - Помни же, в половине шестого ты должен быть у мистера Долтона, - сказала мать.

    - Ты уже это десять раз говорила.

    - Я боюсь, как бы ты не забыл, сынок.

    - И наверняка забудет, - сказала Вера.

    - Оставьте вы Биггера в покое, - вмешался Бэдди. - Он ведь сказал, что возьмет это место.

    - Брось ты с ними говорить, - сказал Биггер.

    - Сейчас же замолчи, Бэдди, или уходи из-за стола, - сказала мать. - Не хватало еще, чтоб и ты стал язык распускать. Довольно и одного полоумного в семействе.

    - Оставь, мама, - сказал Бэдди.

    - Посмотреть на Биггера, так он будто и не рад, что получает работу, - сказала мать.

    - А что я должен делать? Танцевать? - спросил Биггер.

    - Биггер! - крикнула сестра.

    - А ты не суйся, не твоего ума дело, - сказал он ей.

    - Если Биггер возьмет это место, - сказала мать тихим, ласковым голосом, аккуратно отрезая ломтик хлеба, - я для вас устрою хорошее уютное жилье, ребятки. Не будете больше тесниться, как свиньи в хлеву.

    - Не из таких Биггер, чтобы думать об этом, - сказала Вера.

    - Слушайте, дайте мне поесть спокойно, - сказал Биггер.

    Мать продолжала говорить, не обращая внимания на его слова, но он уже не слушал.

    - Мама говорит с тобой, Биггер, - сказала Вера.

    - _Ну и что_?

    - Как тебе не стыдно, Биггер!

    Он отложил вилку, и его крепкие черные пальцы вцепились в край стола; стало тихо, только вилка Бэдди позвякивала о тарелку. Биггер смотрел на сестру в упор, пока та не опустила глаза.

    - Дайте мне поесть спокойно, - повторил он.

    Доедая, он чувствовал, что они думают о работе, которую он должен получить сегодня, и это бесило его: он чувствовал, что его обошли, заставили дешево сдаться.

    - Мне нужно денег на трамвай, - сказал он.

    - Вот, больше у меня нет, - сказала мать, подвинув к его тарелке монету в двадцать пять центов.

    Он положил монету в карман и одним духом проглотил свою чашку кофе. Он снял с вешалки пальто и кепку и пошел к двери.

    - Помни, Биггер, - сказала мать. - Если ты не возьмешь это место, нас снимут с пособия. Бюро вычеркнет нас из списков.

    - Я же сказал, что возьму! - крикнул он и с силой захлопнул дверь.

    Он спустился по лестнице, в подъезде остановился и через стеклянную дверь посмотрел на улицу. Мимо то и дело проносились трамваи, дребезжа на повороте. Все опротивело ему дома. Ссоры, крики, изо дня в день одно и то же. Но что делать? Каждый раз, когда он задавал себе этот вопрос, мысль его упиралась в глухую стену, и он переставал думать. Через улицу, как раз напротив, остановился грузовик, и он увидел, как двое белых рабочих в комбинезонах, с ведерками и кистями, спрыгнула на тротуар. Да, можно взять это место у Долтона, надеть на себя ярмо, а можно отказаться и подохнуть с голоду. Злоба душила его при мысли о том, что у него нет другого выбора. Да, но нельзя стоять тут так до вечера. Чем же ему заняться? Он не мог решить, купить ли за десять центов иллюстрированный журнал, или сходить в кино, или пойти в биллиардную потолковать с ребятами, или просто пошататься по улицам. Он стоял, засунув руки глубоко в карманы, сдвинув сигарету в угол рта, и в раздумье наблюдал за рабочими, возившимися у дома напротив. Они наклеивали на рекламный щит большой красочный плакат. На плакате изображено было лицо белого мужчины.

    - Бэкли, - пробормотал он вполголоса. - Опять хочет пройти в генеральные прокуроры штата. - Рабочие пришлепывали плакат мокрыми кистями. Он посмотрел на круглое, сытое лицо и покачал головой. - Будь я проклят, если этот жулик загребает меньше миллиона в год. Эх, один бы день посидеть на его месте, никогда больше не знал бы горя.

    Рабочие, покончив с плакатом, собрали свои ведерки и кисти, сели в кабину, и грузовик укатил. Биггер смотрел на плакат: белое лицо было пухлое, но строгое; одна рука была поднята, и палец указывал прямо на прохожих. Есть такие плакаты: когда стоишь перед ними, кажется, что нарисованное лицо смотрит прямо на тебя, и, даже если пройдешь мимо и оглянешься, оно все смотрит тебе вслед немигающими глазами, пока не отойдешь совсем далеко, и тогда оно расплывается, вот как в кино бывает. Вверху плаката стояло большими красными буквами: КТО НАРУШАЕТ ЗАКОН, ТОТ НИКОГДА НЕ ВЫИГРАЕТ!

    Биггер выпустил дым и беззвучно засмеялся.

    - Ах ты, мошенник, - пробормотал он, качая головой. - Уж у тебя-то всегда выиграет тот, кто _тебе_ заплатит!

    Он открыл дверь, и его обдало утренней свежестью. Он пошел по тротуару опустив голову, поигрывая монетой в кармане. Он остановился и обшарил карманы: в жилетном кармане лежал один медный цент. Выходило всего двадцать шесть центов, из них четырнадцать нужно было отложить на проезд к мистеру Долтону - если, конечно, он решит взять это место. Чтобы купить журнал и сходить в кино, не хватает еще но крайней мере двадцати центов.

    - Вот жизнь собачья, вечно ходишь без гроша! - выругался он.

    Он постоял на углу, на солнышке, оглядывая прохожих и бегущие мимо трамваи. Денег мало; если он не достанет еще, ему некуда девать себя до вечера. Ему хотелось посмотреть новый фильм; он изголодался по кино. В кино так легко мечтать: нужно только откинуться на спинку кресла и пошире раскрыть глаза.

    Он подумал о Гэсе и Джеке и Джо. Пойти в биллиардную потолковать с ними? Но какой смысл? Разве только они решатся на то, что давно уже задумали все вчетвером. Тогда это верные деньги, и скоро. С трех до четырех часов дня в квартале, где находится "Торговля деликатесами" Блюма, не бывает дежурного полисмена, и бояться нечего. Можно так: один из них возьмет Блюма на мушку револьвера, чтобы тот не кричал; другой будет сторожить парадную дверь; третий станет у черного хода; а четвертый вытащит деньги из ящика под прилавком. Потом они запрут Блюма в лавке, убегут с черного хода переулками, а через час встретятся в биллиардной Дока или в Клубе молодежи Южной стороны и разделят добычу.

    Все займет самое большее две минуты. И это будет последнее их дело. Правда, и самое рискованное. До сих пор они совершали налеты только на газетные киоски, палатки фруктовщиков или жилые квартиры. И никогда не трогали белых. Они грабили только негров. Они знали, что грабить своих гораздо легче и безопаснее, потому что белые полисмены смотрят сквозь пальцы на преступления негров против негров. Уже несколько месяцев они строили планы налета на лавку Блюма, но привести их в исполнение все не хватало духу. Они инстинктивно чувствовали, что грабеж у Блюма явится нарушением векового запрета: переходом границы, за которой обрушится на них вся ярость чужого, белого мира; что это будет вызов владычеству белой расы, вызов, который они томительно желали, но боялись бросить. Да, если б им удалось ограбить Блюма, это была бы настоящая победа. Все их прежние дела рядом с этим просто детская игра.

    - До свидания, Биггер.

    Он оглянулся и увидел Веру с рукодельным мешочком, болтавшимся на локте. Она дошла до угла, остановилась и вернулась к нему.

    - Ну, чего тебе надо?

    - Биггер, послушай... Вот у тебя теперь будет хорошее место. Не водись больше с Джеком и Гэсом и Джо. Опять ведь попадешь в беду.

    - А ты не суй свой длинный нос в мои дела.

    - Но Биггер...

    - Проваливай на свои курсы, понятно?

    Она круто повернулась и пошла по тротуару. Он понял, что мать говорила о нем с Верой и Бэдди, сказала, что, если он опять попадется, его уже не пошлют в исправительную школу, как прошлый раз, а прямо засадят в тюрьму. Что мать говорит о нем с Бэдди - это наплевать. Бэдди хороший парень. У самого голова на плечах есть. Но Вера - девчонка, дура, что ни скажи, всему верит.

    Он зашагал к биллиардной. Подходя, он увидел Гэса, шедшего ему навстречу. Он остановился и стал ждать. Это Гэсу первому пришла в голову мысль о налете на Блюма.

    - Здорово, Биггер!

    - Что слышно, Гэс?

    - Ничего. Джо и Джека не видел?

    - Нет. А ты?

    - Нет. Сигареты есть?

    - Есть.

    Биггер вытащил из кармана пачку и протянул Гэсу; закурил сам и дал ему прикурить. Они прислонились к красной кирпичной стене и курили; сигареты белели на черном фоне подбородков. Биггер смотрел на восток, где солнце разгоралось ослепительной желтизной. В стороне по небу плыли разорванные белые облака. Приятно было попыхивать сигаретой, ни о чем определенном не думая. Внимание скользило, задерживаясь на незначительных уличных сценах. Он машинально провожал взглядом каждую машину, проносившуюся с шуршанием по гладкому черному асфальту. Прошла мимо женщина, и он смотрел на ее покачивающиеся на ходу бодра, пока она не скрылась в подъезде. Он вздохнул, почесал подбородок и сказал негромко:

    - День сегодня теплый.

    - Да, - сказал Гэс.

    - Солнце лучше греет, чем паршивые батареи дома.

    - Да, хозяева не очень-то стараются топить.

    - Квартирную плату требовать - это они знают.

    - Хорошо бы скорей настало лето.

    - Угу, - сказал Биггер.

    Он потянулся всем телом и зевнул. На глазах у него выступили слезы. Четкие контуры стального и бетонного мира расплылись зыбкими волнами. Он моргнул, и мир снова сделался твердым, машинным и ясным. Какое-то движение в небе заставило его поднять голову; он увидел узкую белую ленту, извивающуюся в глубокой синеве.

    - Смотри! - сказал Биггер.

    - Чего?

    - Самолет слова пишет, - сказал Биггер, указывая пальцем.

    - Ну!

    Они следили за тоненькой полоской белого дыма, заплетавшейся в буквы: ПОКУПАЙТЕ... Самолет летел так высоко, что временами терялся в слепящем свете.

    - Его и не видно, - сказал Гэс.

    - Как будто маленькая птичка, - пробормотал Биггер, по-детски удивленно вздохнув.

    - Здорово летают белые, - сказал Гэс.

    - Да, - сказал Биггер, жадно всматриваясь. - Им все можно.

    Крошечный самолет бесшумно кружил и петлял, исчезал и появлялся вновь, волоча за собой длинный белый пушистый хвост, ложившийся завитками, точно выдавленная из тюбика зубная паста; завитки разбухали, редели по краям и медленно таяли в воздухе. Самолет выписывал второе слово: ГАЗОЛИН...

    - А на какой он высоте? - спросил Биггер.

    - Не знаю. Сто миль, а может быть, тысяча.

    - Я бы тоже научился так летать, если б можно было, - сказал Биггер задумчиво, как будто обращаясь к самому себе.

    Гэс сложил губы бантиком, отодвинулся от стены, втянул голову в плечи, снял кепку, низко поклонился и произнес с притворной почтительностью:

    - Да, сэр...

    - Поди ты к черту, - сказал Биггер, улыбаясь.

    - Да, сэр, - снова сказал Гэс.

    - Я бы _выучился_, если б можно было, - повторил Биггер.

    - Да, если б ты не был негром, и если б у тебя были деньги, и если б тебя приняли в летную школу, ты бы _выучился_, - сказал Гэс.

    Биггер с минуту словно подсчитывал все "если", которые нагромоздил Гэс. Потом оба громко захохотали, поглядывая друг на друга прищуренными глазами. Нахохотавшись, Биггер сказал не то вопросительно, не то утвердительно:

    - ЧуднО все-таки белые с нами обходятся.

    - Если б только чуднО, - сказал Гэс.

    - Может, они и правы, что не дают нам учиться летать, - сказал Биггер. - Потому что если б я, например, полетел на самолете, то уж непременно захватил бы с собой парочку бомб и спустил им на голову...

    Они опять засмеялись, продолжая смотреть вверх. Самолет парил и нырял, и за ним на синем небе уже белело слово: СПИД...

    - Покупайте газолин Спид, - произнес Биггер, медленно выговаривая слова... - Господи, до чего же мне хотелось бы полетать там, в облаках.

    - Вот попадешь в рай, господь тебе крылышки даст, и будешь летать, - сказал Гэс.

    Они снова захохотали, а потом опять прислонились к стене, покуривая и щурясь на солнце. Мимо катились по асфальту автомобили. Лицо Биггера в ярком солнечном свете поблескивало, как черный металл. Во взгляде у него застыло задумчивое напряженное недоумение, как у человека, давно уже бьющегося над неразрешимой загадкой, ответ на которую постоянно ускользает от него, но упорно притягивает все его мысли. Молчание раздражало Биггера; ему хотелось сделать что-нибудь, чтобы отвлечься от этой назойливой загадки.

    - Давай играть "в белых", - сказал Биггер. Это была их старая игра, заключавшаяся в том, что они старались подражать речи и манерам белых людей.

    - Неохота, - сказал Гэс.

    - Генерал! - торжественно возгласил Биггер и выжидающе поглядел на Гэса.

    - К чертям! Я не хочу играть, - заворчал Гэс.

    - Вы будете преданы полевому суду, - сказал Биггер, по-военному отчеканивая слова.

    - Пошел ты, черномазый... - засмеялся Гэс.

    - Генерал! - настаивал Биггер решительным тоном.

    Гэс устало посмотрел на Биггера, потом подтянулся, отдал честь и отвечал:

    - Да, сэр.

    - Завтра на рассвете пошлите ваши части в наступление и атакуйте неприятеля с левого фланга, - приказал Биггер.

    - Да, сэр.

    - Пошлите Пятый, Шестой и Седьмой полки, - продолжал Биггер, хмуря брови. - Действуйте танками, газами, авиацией и пехотой.

    - Да, сэр, - повторил Гэс и снова отдал честь, щелкнув каблуками.

    С минуту они помолчали, глядя друг на друга, выпятив грудь и сжимая губы, чтоб удержать смех. Потом дружно прыснули, потешаясь не то над собой, не то над огромным белым миром, который ширился и высился вокруг них в солнечных лучах.

    - Скажи, а что это такое "левый фланг"? - спросил Гэс.

    - Не знаю, - сказал Биггер. - Я так слышал в кино.

    Они снова захохотали. Потом успокоились и прислонились к стене, дымя сигаретами. Вдруг Биггер увидел, что Гэс сложил левую руку чашечкой и приложил ее к уху, точно телефонную трубку, а правую тоже сложил чашечкой и поднес ко рту.

    - Алло, - сказал Гэс.

    - Алло, - ответил Биггер. - Кто у телефона?

    - Говорит Морган, - сказал Гэс.

    - Слушаю вас, мистер Морган, - ответил Биггер, состроив льстивую и подобострастную мину.

    - Я желаю, чтоб вы сегодня утром продали на бирже двадцать тысяч акций Американской стали, - сказал Гэс.

    - По какой цене, сэр? - спросил Биггер.

    - Ах, по какой хотите, - сказал Гэс с напускным раздражением. - У нас их слишком много.

    - Да, сэр, - ответил Биггер.

    - А в два часа позвоните мне в клуб и скажите, звонил ли президент, - сказал Гэс.

    - Да, мистер Морган, - ответил Биггер.

    Оба сделали вид, что вешают телефонные трубки, потом покатились со смеху, держась за бока.

    - Пари держу, так именно они и говорят, - сказал Гэс.

    - Да, наверно, в этом роде, - согласился Биггер.

    Они еще помолчали. Затем Биггер поднес ко рту сложенную чашечкой руку и заговорил в воображаемую трубку:

    - Алло!

    - Алло, - ответил Гэс. - Кто у телефона?

    - Говорит президент Соединенных Штатов, - сказал Биггер.

    - Я вас слушаю, мистер президент, - ответил Гэс.

    - Сегодня в четыре часа дня я созываю заседание кабинета, и вы, как государственный секретарь, обязательно должны явиться.

    - Ах, мистер президент, - сказал Гэс, - знаете ли, я очень занят. В Германии чего-то бузят, и я должен послать им ноту...

    - Но это очень важно, - возразил Биггер.

    - А какой вопрос вы будете разбирать на заседании кабинета? - спросил Гэс.

    - Видите ли, негры в Америке очень бузят, - сказал Биггер, давясь от смеха, - надо что-нибудь сделать с этими черномазыми.

    - А, ну если это насчет негров, так я приду, мистер президент, - сказал Гэс.

    

... ... ...
Продолжение "Сын Америки" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Сын Америки
показать все


Анекдот 
Человек создал Бога. Обратное еще нужно доказать. Данкин.
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100